"Роман Подольный. Скрипка для Эйнштейна" - читать интересную книгу автора

- Ну, ладно. А все-таки? Как с Бетховеном?
- Оглох поздно, в зрелом возрасте. А гениев, глухих с детства, нет и не
было.
- Ну и что?
- А слепые гении были. Гомер и Мильтон.
- И Паниковский, - он радостно рассмеялся.
- Ты подумай над тем, что я говорю. Зрение дает человеку четыре пятых
сведений о мире, слух - а пять или шесть раз меньше. Но без зрения стать
гением можно, без слуха - нельзя. Почему? Музыка.
- Ты можешь это доказать?
- А зачем? У нас же есть ты, великий теоретик! Завидуешь гениям? Но они
музыкальны. Все до одного, я уверена. Вот иди и не возвращайся, пока не
полюбишь музыку.
Радостная улыбка медленно ушла в уголки рта. Лоб, точно гладь пруда,
подернулся рябью морщинок. Быстро-быстро заморгали ресницы. Ему было
больно, и он не скрывал этого. Мне тоже было больно, но он не должен этого
знать.
Упавшим голосом Витя сказал:
- Но ведь я этого не смогу...
- Ладно. Приходи, когда докажешь, что музыка необходима.
- А если... - у него не хватило дыхания и мужества, чтобы договорить
эту фразу.
Но у меня-то мужества было хоть отбавляй:
- Тогда и ты не необходим. Мне.


Я знаю, что он чувствовал тогда. Не могу не знать. Ведь я его жалела.
Он чувствовал себя на вершине. За весь наш разговор ни разу не произнес
свое привычное "завидую". Ему ли, властному решить судьбу искусства, было
завидовать кому бы то ни было? И вот с этой высоты сбросили человека,
чувствовавшего себя и гением, и любимым, и победителем, и открывателем.
И он растерялся. Потерял себя. Не знал, что делать. И все-таки делал.
До меня доходили, с опозданием, конечно, слухи о том, что он делал. То
профессор в консерватории рассказывал про чудака, требовавшего выработать
у него музыкальный слух под угрозой, что в противном случае он самого
профессора лишит музыкального слуха.
То в ботаническом саду экскурсовод сообщил об энтузиасте,
организовавшем концерты для растений с целью выяснить, какие мелодии они
предпочитают.
А как-то меня пригласил в театр бывший одноклассник, ныне студент
химфака. Он считал нужным развлекать меня самыми сногсшибательными
историями. В их число попал рассказ о том, как на кафедру, по теме которой
он делал курсовую, явился какой-то Витольд Юрьевич. Витольд Юрьевич узнал,
что два профессора занимаются здесь звукотехнологией - изучают возможности
применения обычного звука для ускорения и направленного изменения
химических реакций, и предложил им модулировать этот звук согласно нотам
нескольких маршей, песен и танцев. Он даже принес ноты. Большого труда
профессорам стоило от него отделаться.
Студент смеялся над этой историей, но в конце концов покачал головой и
сказал: "А все-таки - вдруг? Я бы на их месте попробовал..."