"Игорь Подколзин. Год черной собаки [NF]" - читать интересную книгу автора

- Слушаюсь. - Сержант отошел к оцеплению. Что-то сказал и вместе с
двумя полицейскими направился, укрываясь в тени деревьев, к черному
ходу...
В полицию Ричмонд поступил, когда ему уже перевалило за тридцать. Жена
умерла совсем молодой от перитонита, оставив на его руках крошку дочь.
Малышку выкормила грудью вместе со своим сынишкой соседка. Пожалуй, не
было более заботливого и ласкового отца, чем этот неразговорчивый человек,
работавший тогда механиком в авторемонтной мастерской. Зарабатывал Ричмонд
прилично и осиротевшего ребенка всячески баловал. Девочка росла чистенькой
и умненькой. Училась отлично, была не по возрасту развита, много читала.
Однажды осенью, когда она возвращалась из школы, как потом показали
свидетели, на нее набросились одурманенные зельем подростки и затащили в
подвал пустующего здания. Там и обнаружили ее труп. Негодяи надругались
над ней и задушили. Их не нашли.
Гибель дочери оглушила Ричмонда. Он перестал спать. Стоило немного
забыться, как перед глазами возникало растерзанное и окровавленное тельце,
будто размазанное по серому полу пахнущего крысами подвала. Через месяц
после похорон Ричмонд попросился на службу в полицию. Внешне казалось, что
он олицетворяет образ эдакого примерного и туповатого служаки. Но это лишь
казалось. Глубоко в душе его снедала только одна мысль - мстить. Жестоко и
беспощадно. В каждом наркомане или торговце "белым ядом" он видел
виновников смерти и мук дочери. Он очень усердствовал, но вскоре убедился:
задержанные, те, кто богател на людских пороках, чаще всего сухими
выходили из воды. Деньги делали свое дело. Процессы закрючкотворивались
искусными адвокатами, свидетели меняли показания, судьи проявляли
непонятное снисхождение. Тогда Ричмонд изменил тактику. Теперь он не
ловил, а стрелял. Требовала того обстановка или нет, он применял оружие, а
владеть им научился отменно. Он начал сам приводить в исполнение приговор,
который выносил тоже сам, и таких приговоров намеревался совершить сто.
Только тогда душа его может обрести покой. И странное дело, он начал
ощущать, что с каждой жертвой его кошмарные видения тускнеют, теряют
остроту, словно рассасывается какая-то сосущая сердце боль или заживает
рана. Ричмонд не боялся, что его привлекут за превышение власти. После
смерти ребенка он вообще ничего не боялся и, по сути дела, считал - жизнь
больше не имеет смысла. Но опасался не успеть. Не успеть расправиться с
сотней мерзавцев, поэтому действовал пока осторожно, пытаясь в глазах
начальства чем-то оправдать свои поступки, придать вид законности.
Полицейские остановились на плоском гранитном крыльце по обе стороны
двустворчатой двери. Вокруг ни звука.
По рации сообщили: начинайте.
Они высадили дверь и ринулись внутрь.
В доме ярко горел свет, окна затянуты плотными шторами. Где-то наверху
топали. Зашумели. Раздались крики. Грохнул одиночный выстрел. Потом все
вроде стихло.
Ричмонд послал сопровождавших его людей по крутой лестнице на второй
этаж, а сам побежал по узкому коридору. Распахнул первую дверь. В большой
комнате прямо напротив него замерли двое мужчин. Увидев сержанта, покорно
подняли руки, видимо, и не собираясь сопротивляться.
Полицейский стоял на пороге, сжимая в руках пистолет. Он прекрасно
сознавал, что эти двое хотя бы по возрасту не могли быть убийцами дочери.