"Николай Михайлович Почивалин. Шашлык по Никитычу (рассказ)" - читать интересную книгу автора

- Нет, Иван Петрович, - не та, не та, - не согласился, пожалел Никитыч.
- Ты вон сейчас про втык мне сказал. Прежде-то ты такого слова и не
говаривал. И не знал его. А сейчас чуть что не по тебе - втык! Обрыдли
нам, людям, твои тыки-втыки, - вот что, Петрович. Распоследнее это дело,
когда председатель со своими колхозниками втыками обходится!..
Искоса, украдкой я посмотрел на Ивана Петровича и тут же отвернулся: с
красной шеей и горящими ушами, он рывком надвое раскидывал ворот голубой
рубахи. Глупее положения, чем у меня, нельзя было и придумать: и уйти
нехорошо, и оставаться неловко.
- А ты думаешь, мне...
- Погоди, - перебил Никитыч. - Знаю, что сказать хочешь. А мне, мол, в
районе - разве не втыкают?
- Ну?!
- Одно и то же гну-то и получается. И там, выходит, неумные люди есть.
Забыли, кто они да зачем поставлены. Они тебе навтыкают, а ты - нам, так,
что ли? Куда как умно! Шестой десяток советская власть достаивает.
Людей навоспитывали. А ты с ними втыками хочешь. Это с какой же такой
распрекрасной стати, скажи ты мне, должен я перед тобой - жизнь проживши -
в трепете находиться? В острастке? Ты народу не грозой грозной кажись - ты
ему спокойным погожим днем оборачивайся. Чтоб он и работал с радостью, и
дышал легко. А то ведь смотри, Петрович, какая чепуховина получается? Ты
всем хорошего хочешь. Я тоже - хорошего. Верно? Тогда с чего же твое
хорошее тычком должно исходить, а мое, такое же - смирением да
покорностью? Не знаешь вот ты, а я знаю, как у нас наперекосяк идет. Ты
человеку - при всех - втык, а он тебя - про себя - матом. Контакт, едри
ее!.. Не примечал, что к Левшову, к Семен Семеновичу, поохотней ныне идут
- чем к тебе-то?
Как при внезапном озарении, фамилия секретаря парткома мгновенно
напомнила наш с ним прошлогодний разговор, когда я приезжал в "Победу"
писать очерк о доярке. Левшов, человек веселый и азартный, рассказал о
пожилой доярке много любопытного и как бы между прочим
попросил-посоветовал: "Писать станете - о председателе бы поменьше
подчеркивали. Так для всех лучше будет. И для него прежде всего..."
Сдерживая себя, Иван Петрович покрутил головой, с горьким удивлением -
больше, кажется, обращаясь ко мне, - сказал:
- Мало ли я тут сил, нервов положил, а смотри, как оборачивается?
- Того, что сделал, никто у тебя не отымает, Петрович, - тотчас живо и
горячо опротестовал Никитыч. - В этом ты людей не вини: неправда будет. Я
про то, что тебе же мешает. И похвалю еще: не пропащий ты, нет!
- Это почему же? - хмуро усмехнулся Иван Петрович.
- Выслушал - не шумел, не гремел. Не взорвался, коротко тебе сказать. И
то дело великое. - Никитыч опомнился, взвился с места: - Мужики, а
шашлык-то, шашлык! Вон и Славка вертается!
- Спасибо, по горло сыт, - подымаясь, все тем же хмурым смешком
отозвался Иван Петрович.
То, что обстановка здесь круто изменилась, Слава, вероятно, понял по
одному взгляду председателя, по тому, как тот прямо от стола шагнул к
машине, - только что выпрыгнув, Слава снова молча и проворно сел за
баранку.
- Это как же, мужики, а? - твердил Никитыч, обескураженно хлопая себя