"Николай Михайлович Почивалин. Шашлык по Никитычу (рассказ)" - читать интересную книгу автора

наклонял, разговаривая, пегую свою голову. - Статейку вашу поберегаю,
спасибо. Иной раз прочитаю сызнова и диву даюсь. Будто про меня и не про
меня: больно уж я в ней хороший.
- Похож, он тебя и перехвалил, - насмешливо сказал Иван Петрович. -
Ведь передал же, чтоб к шестнадцати ноль-ноль все было готово. А ты,
гляжу, все еще пурхаешься.
- А Славка-то мясо только-только привез, - объяснил Никитыч. - Ничего,
доходит уже.
- Квас есть?
- На столе вон. Испейте, испейте - для аппетиту.
Ядреный!
Выскобленный и вымытый стол был вкопан под яблоней - так, что верхние
ее ветви с сизым анисом нависали над ним. На столе стоял отпотевший бидон
и разложены необходимые дополнения к шашлыку: ворох зеленого, с очищенными
головками лука, блюдо крупных, тронутых желтизной огурцов, хлеб, солонка;
последнее существенное дополнение - бутылку "экстры" деликатно выставил
Слава и так же деликатно, до приглашения, отошел к машине.
Иван Петрович выпил квасу, вкусно крякнув, сорвал, не подымаясь с
места, яблоко и кусанул его белыми плотными зубами так, что оно, кажется,
брызнуло; и то, и другое получилось у него со смаком, красиво, и тем более
неожиданна была прозвучавшая в его голосе досада:
- Живем, понимаешь, очень быстро!... Иногда опомнишься и сам не веришь:
когда свои полвека пробежал?
Прикинешь - остается-то меньше. Да под гору. А успеть много еще надо.
Ну, и опять сам же себя подхлестываешь! - Он подкинул в ладони надкусанный
анис, все эдак же смачно дохрустел им, объяснил, удивленно покачав крупной
русой головой: - Я к чему это? Кружка квасу, то же яблоко - все на ходу,
не замечая. Чаще-то из теплой бочки напьешься - все некогда... У меня вон
и дома сад, можно сказать. А первое яблоко сейчас, похож, попробовал. Как
так, а?
Что ему можно было ответить на это? Что согласен с каждым его словом,
что после пятидесяти годы помчатсяполетят еще быстрее, в чем он вскоре сам
убедится, как уже убедился я; что такая уж, видно, выпала нам доля, когда
каждый год в нынешнем равен по насыщенности десятилетиям в прошлом? Да
знал он все это не хуже меня и вопрошал-то, конечно, не ожидая ответа;
как, Вероятно, что у меланхоличности его, обычно ему несвойственной, была
какая-то не абстрагированная, а совершенно конкретная, земная причина.
- Не ладится что-то, Иван Петрович? - оставив в покое всякие высокие
материи, спросил я.
- То-то и оно! - подтвердил он. - Пять бортовых машин на вывозке
урезали. Все телефоны оборвал. Сегодня уж - ладно, завтра бы так не
получилось! Вины нет, а спрос с меня.
Подоспел меж тем шашлык, - Никитыч принес первый шампур, торжественно,
как шпагу на параде, держа его в вытянутой руке.
- На пробу, мужики! По виду вроде бы ничего.
Разобрали мы его под стопку моментально; круша плотными белыми зубами
горячую жирную баранину, Иван Петрович попенял:
- Сколько раз ведь учил: помидорками прокладывать надо. Мягче с ними,
нежнее.
Мясо действительно было немного жестковато, и всетаки, по-моему,