"Николай Михайлович Почивалин. Последнее лето (Повесть)" - читать интересную книгу автора

никакой удочки не надо. В отстойник придешь, глубина десять сантиметров, -
карпы, можно сказать, пешком ходят. За хвост - да на сковородку со
сметаной!
От удовольствия Игонъкин причмокнул губами, не очень уверенно спросил:
- Может, зайдем, Тарас Константинович? Время к обеду, а рыбка у меня и
сейчас есть.
- Любишь ты сладко пожить, Игонькин, - усмехнулся директор, не
отозвавшись на приглашение.
- А кто не любит? Цель нашего государства - чтоб все люди хорошо жили,
- убежденно сказал Игонькин, и снова в его ясных карих глазах обозначилась
мимолетная умная насмешка: голыми руками меня, директор, не возьмешь!..
- Ладно, сиди, - утратив всякий интерес к разговору, кивнул Тарас
Константинович. - А я сейчас к Морозовой - пускай собирается.
- Раз так - и я с вами. - Игонькин с готовностью одернул рубашку. -
Порадуем старуху.
- Да я уж один, тебя люди ждут. - Стоя рядом с РТгонькиным, статным и
розовощеким, Тарас Константинович взглянул на него - снизу вверх, -
легонько завидуя его молодости, здоровью и недоумевая, как такой мужик
может быть неважным работником. Не хватает у человека чего-то или,
наоборот, чего-то лишку в нем?


3


- Читай, просвещайся, - сказал Тарас Константинович, вылезая из машины.
- Я с полчасика, не больше.
Если еще хозяйка дома.
- Угу, - кивнул Петр, сладко зевнув и явно настраиваясь на другое
времяпрепровождение.
В крохотном дворике, где под навесом белела поленница березовых дров,
бродила вся хозяйская живность - пяток очумевших от жары кур. Двери в
сенки и вторые, в комнату, были открыты, оттуда доносилось ровное
постукивание швейной машинки.
- Гостей тут принимают? - громко спросил Тарас Константинович,
переступив порог.
Не отпуская ручки, Анна Павловна взглянула на вошедшего поверх очков и
тут же сдернула их, вскочила; по ее крупному, чуть одутловатому лицу
побежали ласковые мелкие морщинки.
- Батюшки, кто пожаловал! А я слышу - машина вроде зашурчала. Так и
думать не подумала, что ко мне это. Садись, Константиныч, садись. Вот
уважил, так разуважил старую!
Сыпя мягким, не по-местному акающим говорком, хозяйка засуетилась,
прибирая на ходу, хотя в тесной комнате и без того царили порядок и
чистота. Железная койка в углу с высокими белыми подушками, комодик в
простенке, стол у окна и печка с выдвинутой плитой у самой двери - все это
было расположено впритык и всетаки уютно.
От крашеного пола исходил приятный холодок, пахло чем-то вкусным,
жареным, - Тарас Константинович незаметно сглотнул: опять по спешке одним
кофе позавтракал... Под веселый говорок хозяйки он протиснулся к окну,