"Эдгар Аллан По. Mellonta Tauta" - читать интересную книгу автора

достигнута. На результат они не желали и смотреть. "Каким путем? вопрошали
они, - покажите, каким путем". Если оказывалось, что этот путь не подходил
ни под Ариса (по-латыни: Овна), ни под Хогга, ученые не шли дальше, а
попросту объявляли "теоретика" глупцом и знать не хотели ни его, ни его
открытия.
Между тем ползучая система не давала возможности постичь наибольшего
числа истин, даже за долгие века, ибо подавление воображения является
таким злом, которого не может искупить никакая точность старых методов
исследования. Заблуждение этих гурманцев, ранцуссов, аглинчан и
амрикканцев (последние, кстати сказать, являются нашими предками) было
подобно заблуждению человека, который полагает, что видит предмет тем
лучше, чем ближе подносит его к глазам. Они ослепляли себя созерцанием
мелких подробностей. Когда они рассуждали по-хогговски, их "факты" отнюдь
не всегда были фактами, но это бы еще не имело большого значения, если бы
они не утверждали, что факты должны быть таковыми, раз таковыми кажутся.
Когда они шли за Овном, их путь получался едва ли не извилистей его
рогов, ибо у них никогда не оказывалось аксиомы, которая была бы
действительно аксиомой. Надо было быть совершенно слепым, чтобы не видеть
этого даже в те времена, ибо уже тогда многие из давно "установленных"
аксиом были отвергнуты. Например, "Ex nihilo nihil fit"; "Ничто не
происходит из ничего (лат.)." "Никто не может действовать там, где его
нет"; "Антиподов не существует"; "Из света не может возникнуть тьма" - все
эти и десяток других подобных положений, прежде безоговорочно
принимавшихся за аксиомы, в то время, о котором я говорю, уже были
признаны несостоятельными. До чего же нелепа была упорная вера в "аксиомы"
как неколебимые основы Истины! Тщету и призрачность всех их аксиом можно
доказать даже цитатами из наиболее серьезных тогдашних логиков. А кто был
у них наиболее серьезным логиком? Минутку! Пойду спрошу Пандита и мигом
вернусь... Вот!
Передо мною книга, написанная почти тысячу лет назад, а недавно
переведенная с аглисского - от которого, кстати, произошел, видимо, и
амрикканский. Пандит говорит, что это несомненно лучшее из древних
сочинений по логике. Автором его (в свое время очень чтимым) был некто
Миллер или Милль; сохранились сведения, что у него была лошадь по имени
Бентам. Заглянем, однако, в его трактат.
Вот! "Способность или неспособность познать что-либо, - весьма
резонно замечает мистер Милль, - ни в коем случае не должна приниматься за
критерий неопровержимой истины". Ну, какой нормальный человек нашего
времени станет оспаривать подобный трюизм? Приходится лишь удивляться,
почему мистер Милль вообще счел нужным указывать на нечто столь очевидное.
Пока все хорошо - но перевернем страницу. Что же мы читаем?
"Противоречащие один другому факты не могут быть оба верны, то есть
не уживаются в природе". Здесь мистер Милль хочет сказать, что, например,
дерево должно либо быть деревом, либо нет и не может одновременно быть и
деревом и недеревом. Отлично; но я спрашиваю его, отчего? Он отвечает
следующим образом, именно следующим образом: "Потому что невозможно
постичь, как противоречащие друг другу вещи могут быть обе верны". Но ведь
это вовсе не ответ, как сам же он признает; ведь признал же он только что
за очевидную истину, что "способность или неспособность познать ни в коем
случае не должна приниматься за критерий истины".