"Александр Плонский. "Летучий Голландец" проыессора Браницкого (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

обоснования распространяя результат на реально протекающие физические
процессы...
Понятие обратных гармоник времени лишено физического смысла..."
- А не стоит ли помягче? - миролюбиво сказал Антон Феликсович,
вспомнив разговор со Стрельцовым и почувствовав к нему мимолетную симпатию
("Занятная фигура, Перпетуум-мобиле!").
- Можно и помягче. Только это же сплошная безграмотность. Взгляните
сами.
- Черт те что! - возмутился профессор. - Корову через "ять" пишет!
И над подписью Иванова поставил свою подпись. Спустя несколько дней
он, не глядя в глаза Стрельцову, вернул рукопись.


4

Еще лет десять назад Браницкий был заядлым путешественником. Как-то
он вместе с главным инженером Памирского автотранспортного объединения
Дарвишем Абдулалиевым и водителем Джеролом возвращался в Ош из поездки по
высотному Памирскому тракту. Позади остался последний со стороны Хорога
перевал Чиерчик. Вечерело. Антон Феликсович и Дарвиш дремали на заднем
сиденье "Волги". Вдруг Джерол закричал:
- Смотрите, что это?!
Прямо перед ними слева направо над горизонтом плавно двигался со
скоростью примерно один угловой градус в секунду вертикальный эллипс,
словно оттиснутый серебром на сумеречном небе. Был он раза в два меньше
полной луны.
За эллипсом тянулся расходящийся пучок серебристых полосок - лучей,
отдаленно похожий на фотографический треножник. Концы лучей испускали
жемчужное сияние. Переливался перламутром и сам эллипс.
Спустя пятнадцать - двадцать секунд эллипс окутался мраком, словно
выплеснул облако плотного черного тумана. Когда еще через три-четыре
секунды мрак рассеялся, треножник остался на месте, постепенно тускнея,
растворяясь в темнеющем небе, а эллипс продолжал двигаться в том же
направлении и с прежней скоростью. Вот он скрылся за грядой гор, выплыл
из-за нее и снова исчез из поля зрения - навсегда.
Браницкий испытал поразительное чувство - какой-то мистический ужас
пополам с эйфорией, словно повстречался на его пути "Летучий голландец".
Антон Феликсович не строил догадок. Он сознавал, что никогда не
постигнет тайны, потому что издали созерцал лишь внешнюю ее оболочку.
Жар-птица промелькнула перед глазами, не оставив после себя даже
крошечного перышка...
Но Браницкий не огорчался. Будучи ученым, он знал, что наука не
всесильна, что даже те законы природы, которые сегодня кажутся
незыблемыми, завтра предстанут в ином - возможно, кощунственном с нынешней
точки зрения - толковании...
Проще всего было сказать: я видел своими глазами быстро движущийся
мерцающий объект. Кое-кто так бы и сделал. Но Браницкий думал иначе: мне
посчастливилось наблюдать нечто, пока еще не поддающееся определению.
"Летучий голландец" затаился в глубине памяти, время от времени давая
о себе знать...