"Александр Филиппович Плонский. Прикосновение к вечности (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

железа.
_______________
* Немецкий ученый (1494 - 1555).

Витрувий смутился:
- Ты доказал мою неправоту, и я не премину как можно быстрее признать
это. Действительно, и водоподъемная машина Ктесибия* делалась не из
дерева, а из меди. В ее основании ставили цилиндры с трубками, гладко
выточенные на токарном станке... К тому же это не единственная машина,
изобретение которой приписывают Ктесибию.
_______________
* Древнегреческий механик-изобретатель (около II - I вв. до н.
э.).

- Вы собирались упомянуть о водяных часах - клепсидрах?
- Ты хочешь сказать, Корбю, что это тоже машина?
- Именно. И о доме можно сказать: машина для жилья. Просто мы
вкладывали в понятие "машина" гораздо более широкое содержание, чем вы,
римляне. Смотрите: вот паровая машина. Ее маховик приводится в движение
расширяющимся паром. А это прообраз автомобиля - паровая повозка Кюньо*.
За нею паровоз, пароход, дирижабль, самолет, ракета. Автомобили вы уже
видели... Теперь станки, подъемные краны, экскаваторы... Хватит, пожалуй?
Хотя нет, вот еще одна машина - вычислительная.
_______________
* Никола Жозеф Кюньо (1725 - 1804), французский изобретатель.

- Мы пользовались для вычислений счетными досками - абаками, не от
них ли она происходит?
- Как человек от простейших одноклеточных организмов. Судите сами,
Марк: машина способна решать одновременно десятки математических задач,
причем самостоятельно, без подсказки человека, и делает в секунду тысячи
вычислений...
- О, Юпитер! - подавленно воскликнул Витрувий. - Поистине машина
позволяет победить природу там, где эта природа побеждает нас... Не
руководствуйся ум наш искусством, сил человеческих было бы недостаточно,
чтобы придумать и изготовить столь могущественные машины. Но продолжай,
прошу тебя.
Корбюзье положил руку на плечо Витрувия:
- Смотрите: машина сверкает перед нами полированными стальными
дисками, сферами, цилиндрами. Она вызывает в нас душевное волнение, и
одновременно в нашем сознании возникает множество ассоциаций: эти диски и
сферы чем-то напоминают нам божества Древнего Египта или Конго.
Витрувий заговорил нерешительно:
- Только не сердись на меня, Корбю, за то, что решаюсь сказать тебе.
Ты не веришь в бессмертных богов, но обожествляешь машины. Когда ты
говоришь о них, в речи твоей различаю я то страх, то преклонение. Ты
испытываешь к машине либо избыток веры, либо приступ неверия, переплетаешь
симпатию с неприязнью.
- Наверное, это действительно так, - признал Ле Корбюзье. - Наш век
противостоял четыремстам предшествующим векам. Предписывая свои условия