"Ночная леди" - читать интересную книгу автора (Лафой Лесли)

Глава 14

Фиона уютно прижалась к теплому телу Йена и смотрела, как пляшут пылинки в луче солнечного света, падающем из окна спальни. Почти два часа, решила она, время подумать о возвращении к действительности и спуститься в зал проверить корзину, приготовленную для пикника.

– Вам не холодно? – спросил Йен, теснее привлекая к себе Фиону и натягивая покрывало на се плечи. – Я могу попытаться найти простыни и одеяло.

Фиона прижалась губами к его плечу и положила ногу на его ногу.

– Мне очень удобно. – Она изогнулась, чтобы прижаться крепче, и добавила: – Сейчас, во всяком случае.

– Надеюсь, это было не очень больно?

Йен явно так искренне переживал за нее, что Фиона простила ему эти слова. Видимо, он думал, что ничего хуже с ней никогда не случалось. Его постоянно мучило чувство вины, и то, что он считал себя ответственным за случившееся, очень подкупало. Но Фиона уже дважды сказала ему, что не испытывает ненависти или отвращения, что у нее не останется ранящих воспоминаний, не будет эмоционального потрясения, а поскольку слова не успокоили его совесть, оставалось избрать другой способ.

Фиона провела пальцем по его обнаженной груди.

– Боль быстро проходит, а удовлетворение всегда перевешивает. – Приподнявшись на локте, она наклонилась и поцеловала его в губы. – А вы постарайтесь обойтись без джентльменской сдержанности, иначе это начинает угнетать.

– Так я все еще не утолил ваш голод?

– Чем глубже и полнее насыщение, тем больше желание, вы не находите?

– А вы?

Она подняла бровь.

– Я – да. Разве у мужчин по-другому?

Йен засмеялся, и его счастливый смех согрел ее. Потом он потянул Фиону на себя и усадил себе на бедра.

– Вопреки всему, о чем разглагольствуют знатоки правил хорошего тона и что принимают как факт очень многие врачи, мужчины и женщины в желании имеют больше сходства, чем различий.

– Я согласна. – Фиона наклонилась и шутливо ушипнула его за подбородок.

Йен попытался зайти с другой стороны.

– Могу я спросить: откуда вам это известно? Вам удалось проникнуть на соответствующие медицинские лекции?

– У меня две сестры, счастливые в замужестве. На случай если вы не заметили, ни одна из них не имеет наклонности к ханжеству и обе говорят без обиняков. Мне нужно было только сидеть рядом, заниматься рукоделием, слушать и запоминать.

– Спасибо Кэролайн и Симоне.

– Что касается семьи…

– Не надо о семье, – запротестовал Йен, проводя руками по ее спине. Запустив пальцы в волосы Фионы, он притянул ее к себе. – Давайте представим, что мы одни во всем мире.

По крайней мере, на некоторое время.

Жизнь прекрасна, размышлял Йен, бросая корочку, оставшуюся от сандвича, в корзину, поставленную на пол кареты.

– Вы промахнулись, – заметила Фиона, лежа на сиденье между его вытянутыми ногами.

Он быстро сжал ее в объятиях.

– Только потому, что я очень изнурен.

Она засмеялась и тоже бросила корочку в корзину. Корочка ударилась о ее край, подскочила и упала точно в цель.

– Вы слишком мало пили вина, – заявил Йен, поднося свой наполовину полный бокал к ее губам. – Я выпил свою часть и съел сколько мог, чтобы было похоже на пикник. Вы же не струсите. Ну же, теперь ваша очередь!

– Леди никогда не осушают бокалы до дна…

– Тогда пейте понемногу, это ваша обязанность, – серьезно посоветовал Йен. – У нас осталось немного времени.

Он заглянул в корзину, затем поднял глаза на Фиону.

– Дорогая, надо что-то сделать с этими маленькими пирожными до того, как мы приедем, а то может показаться странным, что мы их не съели.

– Их называют птифуры. Хотите, я достану одно пирожное для вас?

– А вы тоже будете есть? – Йен лениво обдумывал альтернативу.

– Пока я еще в состоянии это сделать.

Йен наклонился, чтобы поцеловать волосы Фионы.

– Да, но я не в силах отпустить вас. Ладно, проживу без пирожного.

Фиона изогнулась в его руках и, повернув голову, подставила ему губы.

Внезапно карету сильно тряхнуло, и Йен крепче прижал Фиону к себе; однако не успел он ухватиться за что-нибудь надежное, как карета сильно накренилась и его отбросило в сторону, после чего на них обрушился град обломков.

Последний раз дернувшись, карета застыла, как и Йен, в спину которого упиралась дверная ручка, мешая вздохнуть.

– Фиона! – Йен постарался восстановить дыхание.

– Со мной все в порядке, Йен. – Хватаясь за подушку сиденья, Фиона попыталась подняться. – А как вы?

– Со мной тоже все в порядке. – Йен помог ей вернуться на сиденье, хотя сам был оглушен и ошеломлен происходящим. Лошади в панике ржали, слышались визг и вопли мужчин и женщин, а поверх всех этих звуков грохотало и рушилось что-то огромное.

Открыв дверцу кареты, Йен замер, охваченный ужасом.

– Боже мой! – пробормотал он, пытаясь решить, где больше шансов отыскать выживших. – Леон!

–. Я здесь, ваша светлость! – отозвался кучер откуда-то сверху. – Здесь, с лошадьми!

– Что случилось, Йен? – раздался изнутри голос Фионы.

– Пожалуйста, оставайтесь в карете, – приказал Йен, пытаясь понять масштаб катастрофы. – Я вернусь, как только смогу.

Фиона поймала его за полу пальто и попыталась удержать.

– Да скажите же наконец, что там?

Неохотно повернувшись к ней, Йен объяснил:

– Улицу завалило обломками обрушившегося здания, кругом много пострадавших, однако здесь вы в безопасности.

Затем он спрыгнул вниз и приказал:

– Леон, оставайтесь с ее светлостью и не отходите от нее ни на шаг!

Когда дверь закрылась, Фиона осталась одна в карете, из которой могла видеть только небольшое пространство, заполненное клубами пыли, кучами кирпичей и карабкающимися по ним людьми.

Много пострадавших. Скорее всего, это порезанные стеклами, придавленные и контуженные. Им нужна помощь, но, оставаясь в карете, она никому не сможет помочь.

Схватив корзинку для пикников, Фиона вытряхнула ее содержимое на пол кареты, потом взяла большую льняную скатерть и отыскала нож, предназначенный для того, чтобы резать яблоки. С помощью ножа она быстро превратила в бинты тонкое ирландское полотно, затем подняла подол платья до талии и выдернула шнурок из нижней юбки. Когда юбка упала к ее ногам, Фиона снова взяла в руки нож.

– Нет, леди Фиона! – Леон мгновенно встал на ее пути, когда она попыталась выйти из кареты. – Вы слышали, что сказал вам его светлость?

В поисках выхода Фиона улыбнулась кучеру самой подкупающей улыбкой, на которую только была способна.

– Послушайте, Леон, я вовсе не намерена сидеть сложа руки в этой клетке и слушать крики о помощи. Пожалуйста, отойдите.

Леон не двинулся с места.

– Делайте то, что я говорю, немедленно!

– Ваша светлость, я не могу. Пожалуйста, идите обратно в карету, как велел его светлость.

В надежде, что Дансфорд где-то близко и сможет отменить приказ, Фиона заглянула за спину кучера, ища глазами Йена среди спасателей.

Кругом творилось невообразимое, и Фиона понимала, что ее маленькая корзинка с бинтами опустела бы за несколько минут. Она напряженно обдумывала, как ей отделаться от кучера.

– Надеюсь, лошади не пострадали? – небрежно спросила она.

– У Кэла глубокий порез на правой передней ноге от упавшего стекла, а Мег ушибло обломками кирпичей, но в целом ничего серьезного. Лошади в рабочем состоянии, только нам пока никак не проехать. Пожалуйста, садитесь в карету, и мы…

– Вот. – Фиона достала из корзины полоски льняного полотна. – Займитесь пока Кэлом.

– Только после того, как вы вернетесь в карету.

– Хорошо. – Фиона вскочила на подножку и вошла внутрь, после чего, обернувшись, строго сказала: – Теперь займитесь лошадью его светлости.

Она с громким стуком закрыла за собой дверь.

Сосчитав до десяти, Фиона открыла дверь и шагнула вниз. Бросив быстрый взгляд в сторону лошадей, она увидела, что Леон полностью погружен в оказание помощи пострадавшему животному, и, подхватив корзину, пошла туда, где разрушения и хаос представлялись ей наиболее ужасными, твердо решив помогать пострадавшим, чем только сможет.

Люди – поистине удивительные существа, размышляла Фиона, закрепляя повязку. Старик, которому она помогала, сильно порезал руку, и Фиона отступила назад, чтобы дать двум мужчинам помоложе отнести его к одной из множества повозок, еще не до конца заполненных пострадавшими.

Никто не отдавал приказаний, никому не приходилось умолять о помощи, но помощь спешила отовсюду. Подъезжали телеги, люди несли одеяла и все, что могло помочь попавшим в беду. Длинные куски дерева, добытые из горы обломков, складывали в одном месте – их использовали как шины при переломах костей. Носилками служили двери, вытащенные из руин.

Карабкаясь наверх, мужчины разгребали обломки, чтобы добраться до погребенных под ними людей. Женщины жертвовали юбки и нижние рубашки, разрывая их на бинты; они оказывали первую помощь тем, кто пострадал не слишком сильно, и утешали близких тех, кому уже ничем нельзя было помочь.

– Здесь у нас один очень плох, леди!

Перебравшись через упавшую балку, Фиона заторопилась на зов.

Картина, которую она увидела, была ужасна: кровь фонтанчиком выбивалась из паха мальчика, брызгая на его одежду.

Опустившись на колени, Фиона запустила руку в месиво плоти.

Когда она нашла артерию и зажала ее, мальчик открыл глаза.

– Как тебя зовут? – Она ободряюще улыбнулась ему.

– Луис, – прошептал мальчик. – А вы не видели моего брата?

– Я поищу его после того, как помогу тебе, – пообещала Фиона. Откинув со лба мальчика прядь каштановых волос, она как могла постаралась успокоить его.

– Пожалуйста, найдите моего брата.

– Обязательно найду, обещаю. Как его имя?

Мальчик улыбнулся и закрыл глаза. На секунду сердце Фионы замерло, но потом она ощутила под ладонью слабое биение пульса.

– Отойдите, леди, чтобы мы могли отнести этого паренька на операцию.

Фиона взглянула вверх на потное лицо одного из кряжистых, крепких парней, которые переносили пострадавших.

– Я не могу уйти, – объяснила она. – Если я отпущу артерию, мальчик умрет от потери крови прежде, чем вы донесете его до фургона. Вам придется транспортировать его вместе со мной.

– Уходите, леди.

– Нет.

– Вот чертова баба! – Парень затряс головой, потом нагнулся и взялся за углы двери, на которой лежал Луис, со словами: – Берись за другой конец, Расе. Леди, вы идете сами.

Фиона быстро поднялась, одной рукой она с силой зажимала артерию, другой приподнимала юбку и, спотыкаясь, почти бежала рядом с носилками, пока Расе и его напарник спешили к фургону.

Йен отпрянул от длинного расщепленного обломка балки и тут же инстинктивно наклонился вперед, прикрыв собой тело раненого. Мимо со свистом пронеслось несколько кирпичей, и еще одна стена с грохотом обрушилась туда, где уже громоздились обломки других.

Поднявшаяся пыль окутала Йена, и он, задержав дыхание, дождался, пока пыль осела и стало легче дышать, затем снова занялся раненым, в чье плечо вонзился большой острый обломок.

– Ваша светлость?

Йен, прищурившись, взглянул вверх и замер.

– Какого черта вы здесь, Леон? Я же сказал вам…

– Госпожа исчезла, пока я бинтовал ногу Кэла.

– Что?

– Я смотрел везде, ваша светлость, но нигде не нашел ее.

– Еще раз обыщи все! – Йен быстро огляделся.

– Может быть, она пошла домой?

– Домой? Вот уж нет.

Булькающий звук проник в его сознание. Йен, посмотрев на раненого, увидел кровавую пену на бледных губах.

– Она где-то здесь, Леон, – отрывисто сказал он, возвращаясь к своей работе. – Найдите ее непременно!

Фиона считала удары сердца Луиса, которые становились слабее, и старалась побудить его не сдаваться. Они уже подъехали к больнице, и повозка встала в длинную череду других. Здесь одновременно царили стоны и молчание, надежда и отчаяние. Двое санитаров в забрызганных кровью халатах, пробившись через толпу, взялись за край двери, на которой лежал Луис, и потащили ее куда-то. Фиона, путаясь в юбках, удерживая вытянутую руку на артерии, торопливо последовала за ними. Вскоре санитары доставили мальчика к медицинскому пункту, и тут же чья-то рука обхватила Фиону. Подошедший к ней человек наклонил голову и дотронулся до полей своей шляпы, затем повернулся к носилкам и вдруг быстро оглянулся:

– Леди Фиона?

– Доктор Мерсер! – Фиона с облегчением вздохнула. – У мальчика разорвана артерия, он очень плох.

Мерсер кивнул и встал рядом с пей со словами:

– Сдвиньтесь и позвольте мне проверить, – Он просунул руку туда, где была ее рука.

– Его зовут Луис, и у него где-то здесь должен быть брат.

– Хорошо. Я уже держу артерию, – сказал хирург. – Так что вы можете отпустить.

Фиона медленно разжала руку и отступила в сторону.

– Джонас! – Мерсер сделал знак санитарам двигаться дальше.

Фиона смотрела, как они уходят, смутно сознавая, что у нее дрожат колени. «С ним все будет хорошо, – думала она, – Мерсер очень хороший врач…»

Внезапно санитары, несшие носилки, замедлили шаги, и Фиона увидела, как доктор Мерсер отпустил руку и склонил голову.

Фиона на секунду закрыла глаза, твердя себе, что ее слезы не вернут Луиса и нужно делать что-то дальше, помогать тем, кто еще жив и кому требуется помощь.

– Вы все сделали правильно, леди Фиона, – услышала она рядом с собой голос Мерсера. – Позвольте мне попросить кого-нибудь отвезти вас домой.

– Нет, я должна вернуться на место катастрофы. – Фиона втянула в себя воздух и почувствовала боль в легких. – Йен будет тревожиться, если не найдет меня там.

– Тогда я дам вам сопровождающего.

– Вы очень-очень добры, доктор Мерсер, но здесь для каждого найдется куда более важное дело, а я прекрасно доберусь сама.

Немного поколебавшись, Мерсер кивнул и улыбнулся на прощание.

– Вы сделал и все, что могли, никто не смог бы сделать больше.

– Спасибо.

Когда-нибудь, сказала себе Фиона, отыскивая фургон, пробирающийся к обрушившемуся зданию, когда-нибудь ей удастся оглянуться назад и смириться с тем, что судьбы людей записаны на небесах и что ни один человек не в силах изменить их, но пока этот день еще не настал. Сегодня она испытывает гнев от несправедливости того, что оборвалась молодая, едва начавшаяся жизнь. Несправедливо, что прекрасные голубые глаза закрылись навеки. Если бы она подоспела раньше… Если бы она была сильнее…

– Ваша светлость! – крикнул Леон, взбираясь на груду кирпичей. – Она здесь! – Он указал куда-то в сторону. – Вон там, в том фургоне!

При виде Фионы Йен облегчен но вздохнул. Хотя ее вид вызывал у него беспокойство, все же она была цела и невредима. В данный момент Фиона осматривала мужчину перед отправкой в госпиталь. Б ее волосах не осталось ни одной шпильки, платье было порвано, и казалось, она немного не в себе. Так бывает с солдатами после сражения, еще не до конца осознавшими, что они остались живы.

Тем не менее, Фиона хорошо двигалась, не припадала на ногу и не делала укороченных движений, которые могли бы означать, что она пострадала, неосмотрительно оказавшись в самом центре бедствия.

Заметив, что Фиона смотрит в его сторону, Йен притворился, что сердится и не замечает протянутых к нему рук.

– Я велел вам оставаться в карете!

Вместо ответа Фиона лишь покачала головой:

– Я не могла.

Она произнесла эти слова так просто, с такой уверенностью в своей правоте, что Йен невольно смягчился. И все равно он по-прежнему боролся с желанием схватить ее за плечи, встряхнуть, потом притянуть к себе и больше не отпускать.

– Я отвечаю за вашу безопасность, – строго сказал он. – Что, если бы вы по своей беспечности оказались у одной из стен, которые обрушились?

– По беспечности? – Фиона подняла бровь. – Так вот как это теперь называется!

– Как, черт возьми, я смог бы смотреть в глаза вашим родным, если бы вы пострадали?

Фиона сделала шаг назад.

– Вы что, считаете меня идиоткой?

– Я считаю, что вы легкомысленны и безрассудны.

– Безрассудна?

– Вы посетили несколько лекций по медицине, внесли в тетрадь кое-какие заметки, но это еще не делает вас врачом. Ваша квалификация годится лишь на то, чтобы выполнять указания.

Фиона пожала плечами:

– В простых случаях я прекрасно могу справиться сама…

– А я говорю, вы должны оставаться там, где вам было сказано. – Йен провел рукой по волосам. – Вы даже представления не имеете, что…

– Доктор! – крикнул кто-то из развалин, и Йен, повернувшись, увидел, как из-под завала вытаскивают мужчину. – Сюда, скорее!

В это мгновение Фиона почувствовала, как что-то оборвалось в ее сердце. Она повернулась, подняла голову и пошла прочь.

– Фиона, куда вы? – крикнул ей вслед Йен. – Карета в другой стороне!

О, она отлично знала, где карета. Она также знала, что в той стороне ее ждут уступчивость и послушание, вечная жизнь внутри уютной маленькой коробки без окон и дверей, и поэтому шла не оглядываясь по кирпичам и разбитым стеклам, пачкая низ юбки в лужах крови.

– Фиона! Не смейте оставаться здесь! И не злите меня, мне нужно работать!

Ну конечно, она не должна мешать ему! Это слишком серьезно, от него зависят жизни других. А от нее? Он не может пойти за ней, у него не было выбора, а у нее? Если бы выбор был, на первом месте, разумеется, оказалась бы не она. Сколько бы она ни училась, как бы ни преуспела в умении оказывать помощь, Йен всегда будет видеть в ней только женщину, которая согревает его постель и облегчает его жизнь, – никого больше.

Фиона шла, глотала горячие слезы и твердила себе, что нет смысла плакать о потере: все равно это не изменит неизбежного хода вещей, точно так же как плач по Луису не может вернуть его к жизни.

Едва ступив на порог, Фиона увидела, как расширились глаза слуги Симоны.

– Со мной все хорошо. Где мне найти сестру? Слуга сделал жест в сторону гостиной, и Фиона пошла туда.

Едва она вошла в комнату, как Симона выронила из рук книгу и бросилась к ней:

– Боже! Где ты…

– Это не моя кровь.

Симона схватила ее за плечи и оглядела сверху донизу.

– Ты уверена, что не твоя?

– Да.

– Ты убила Йена?

По непонятной причине эта мысль развеселила ее, и Фиона, вздохнув, ответила уже не так мрачно:

– Нет еще.

– Тогда чья это кровь?

– Думаю, Луиса.

– А кто такой Луис?

– Мальчик, который умер. – С трудом сдерживая слезы, Фиона попыталась выпрямиться.

– Скажи наконец толком, что случилось?

Когда горячие слезы хлынули по щекам Фионы, Симона обхватила ее руками, повторяя:

– Ну-ну, успокойся, все будет хорошо!