"Александр Плонский. Бкдни и мечты профессора Плотникова (Научно-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора - Товарищ Форов! Совсем недавно Иосиф Виссарионович Сталин лично
подверг суровой, но заслуженной критике вашу порочную идеалистическую книгу "Колебания и волны". Не потому ли вы становитесь на скользкий путь зажима критики? Вопрос ясен, остается проголосовать. В наступившей на короткое время тишине послышался треск - это профессор Волков сломал удилище. Плотникову не хватило одного голоса. - Обжалуйте решение совета в ВАК, - потребовал Форов. - Ручаюсь, что его отменят. Но Плотников был настолько подавлен, настолько опустошен, что ничего не хотел предпринимать. Им овладело оцепенение. - Поступайте как знаете, - махнул рукой Форов. С тех пор они не встречались. Месяц спустя образовали комиссию, и та полностью реабилитировала Плотникова. - Какая жалость, - повздыхала Донникова при случайной встрече. - Но вы сами виноваты, надо было заранее заручиться нашей поддержкой. Ничего, все образуется... И все действительно образовалось, хотя кандидатом наук Плотников стал лишь через четыре года. А спустя еще семь защитил докторскую. Почувствовал ли он тогда себя счастливым? В первый момент - нет, над всеми чувствами преобладала опустошенность. С дрожью вспоминал Алексей Федорович мрачные коридоры Высшей аттестационной комиссии, измученных людей, часами ожидающих решения своей участи, надменных канцелярских девиц, перед которыми заискивали седовласые соискатели. Плотников прошел экстремальной стрессовой нагрузкой. А вот один из сослуживцев умер, как говорили в старину, от разрыва сердца вскоре после утверждения, не успев приласкать вожделенные "корочки", обтянутые гладкой бежевой кожей. Затем, дней через десять (столько, вероятно, необходимо космонавту, возвратившемуся с орбиты, чтобы привыкнуть к земному тяготению), нахлынуло всевытесняющее счастье, нечто вроде эйфории, случившейся с ним когда-то в барокамере. Казалось, достигнуто все, о чем только можно было мечтать. Эй, люди, смотрите на меня, я доктор наук! В скором будущем - профессор! Но эйфория прошла, и чувство счастья словно испарилось. Плотников протрезвел и задал себе вопрос: "А нормальное ли это состояние - быть счастливым?" * * * - Вы задумывались, Луи, над тем, что было бы с вами, если бы ваша матушка вышла замуж не за отца, а за другого? - спросил Милютин. - Какое смешное слово "ма-туш-ка", и очень милое, - восхитился Леверрье. - У вас, русских... - Так все же, задумывались? - Нет, - чистосердечно признался Леверрье. - Но, полагаю, ничего особенного. Просто у меня был бы другой отец. - И передо мной оказался бы не симпатичный, полный и, увы, успевший облысеть холостяк ниже среднего роста, а долговязый, рыжий, отталкивающей |
|
|