"Александр Плонский. Бкдни и мечты профессора Плотникова (Научно-фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

- Товарищ Форов! Совсем недавно Иосиф Виссарионович Сталин лично
подверг суровой, но заслуженной критике вашу порочную идеалистическую
книгу "Колебания и волны". Не потому ли вы становитесь на скользкий путь
зажима критики? Вопрос ясен, остается проголосовать.
В наступившей на короткое время тишине послышался треск - это
профессор Волков сломал удилище.
Плотникову не хватило одного голоса.
- Обжалуйте решение совета в ВАК, - потребовал Форов. - Ручаюсь, что
его отменят.
Но Плотников был настолько подавлен, настолько опустошен, что ничего
не хотел предпринимать. Им овладело оцепенение.
- Поступайте как знаете, - махнул рукой Форов.
С тех пор они не встречались.
Месяц спустя образовали комиссию, и та полностью реабилитировала
Плотникова.
- Какая жалость, - повздыхала Донникова при случайной встрече. - Но
вы сами виноваты, надо было заранее заручиться нашей поддержкой. Ничего,
все образуется...
И все действительно образовалось, хотя кандидатом наук Плотников стал
лишь через четыре года. А спустя еще семь защитил докторскую.
Почувствовал ли он тогда себя счастливым? В первый момент - нет, над
всеми чувствами преобладала опустошенность. С дрожью вспоминал Алексей
Федорович мрачные коридоры Высшей аттестационной комиссии, измученных
людей, часами ожидающих решения своей участи, надменных канцелярских
девиц, перед которыми заискивали седовласые соискатели. Плотников прошел
сквозь это сравнительно молодым, и его организм легко справился с
экстремальной стрессовой нагрузкой. А вот один из сослуживцев умер, как
говорили в старину, от разрыва сердца вскоре после утверждения, не успев
приласкать вожделенные "корочки", обтянутые гладкой бежевой кожей.
Затем, дней через десять (столько, вероятно, необходимо космонавту,
возвратившемуся с орбиты, чтобы привыкнуть к земному тяготению), нахлынуло
всевытесняющее счастье, нечто вроде эйфории, случившейся с ним когда-то в
барокамере. Казалось, достигнуто все, о чем только можно было мечтать. Эй,
люди, смотрите на меня, я доктор наук! В скором будущем - профессор!
Но эйфория прошла, и чувство счастья словно испарилось. Плотников
протрезвел и задал себе вопрос:
"А нормальное ли это состояние - быть счастливым?"


* * *

- Вы задумывались, Луи, над тем, что было бы с вами, если бы ваша
матушка вышла замуж не за отца, а за другого? - спросил Милютин.
- Какое смешное слово "ма-туш-ка", и очень милое, - восхитился
Леверрье. - У вас, русских...
- Так все же, задумывались?
- Нет, - чистосердечно признался Леверрье. - Но, полагаю, ничего
особенного. Просто у меня был бы другой отец.
- И передо мной оказался бы не симпатичный, полный и, увы, успевший
облысеть холостяк ниже среднего роста, а долговязый, рыжий, отталкивающей