"Александр Плонский "По ту сторону Вселенной" (Научно-фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

прогресса. Предельно формализованный научно-технический прогресс вступает в
противоречие с прогрессом духовным. Человечество деградирует. Неумолимо
растет интеллектуальная энтропия - необратимое рассеяние творческой энергии.
Исправить положение может лишь революционный взрыв в сознании людей.
Необходимы ломка укоренившихся представлений, коренная перестройка нашего
образа жизни!
- Мы пользуемся плодами величайших революций - социальной и
научно-технической, - убежденно возразил Председатель. - И эта ваша... ломка
будет означать ревизию их результатов!
- Вы окомпьютеризировались настолько, что сами превратились в
компьютер! - замахал руками Стром. - Отбрасываете все, что не вписывается в
программу. Замечаете лишь то, что хотите заметить. Моя теория дисбаланса...
- Ваша теория нарушает общественную стабильность. А люди должны жить с
уверенностью в завтрашнем дне. Иначе этот день будет безрадостным!
Тогда Стром произвел впечатление полубезумного пророка, исступленно
предсказывающего гибель Мира. Председатель даже вздохнул с облегчением,
когда узнал, что футуролог ретировался на Утопию.
"Революции, междоусобицы, перевороты... Какое счастье, что они позади,
- успокаивал себя Председатель. - Человечество устало от них за свою полную
потрясений историю. И вот мы добились всего, а главное, справедливости и
спокойствия. Достигли совершенного благополучия, поднялись на вершину, вышли
наконец на ровную дорогу, которой не видно конца..."
Но червячок сомнения, оставленный в его душе Стромом, шевелился все
чаще. И вытравить его не удавалось. Полубезумный футуролог продолжал
преследовать Председателя, будил по ночам, навязывал нескончаемый спор,
заставлял вновь и вновь осмысливать свои аргументы, поначалу казавшиеся
такими неубедительными, даже нелепыми.
Ненавистное слово "дисбаланс" назойливо пристало к Председателю, как
иногда привязываются слова глупых песенок, чем глупее, тем крепче. Он тешил
себя этой параллелью, но в глубине души сознавал ее шаткость...

7
Нилс
Старый доктор относился к числу людей, кажущихся посторонним
скептиками, даже циниками, на самом же деле обладал чувствительным сердцем,
был легко раним, отличался редкой способностью сопереживать. Профессия часто
сталкивала его лицом к лицу со смертью. Чужой смертью. И всякий раз он
испытывал мучительное чувство беспомощности, бессильного протеста,
собственной никчемности...
Впрочем, профессия врача медленно, но верно изживала себя. В своих
глазах Нилс выглядел мастодонтом. Издевался над собой, неоднократно пробовал
покончить с медицинской практикой, уйти на покой, оставив поле боя за
шустрыми, не знающими ни сомнений, ни сострадания меомедами.
Он отдавал меомедам должное. Практически неисчерпаемая память делала их
изумительными диагностами, а остальное, как известно, вопрос техники.
Раскинув сложнейший пасьянс из множества карт с характеристиками
жизнедеятельности организма, представив болезнь в виде системы
интеграл-дифференциальных уравнений и решив ее, меомеды бесстрастно
подводили итог: выздоровление или смерть.
В первом случае на помощь приходила теория оптимизации, подсказывавшая