"Александр Плонский "По ту сторону Вселенной" (Научно-фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

Последние недели мирской драмы Игин вспоминал со стыдом и отвращением:
его жалели, старались приободрить. Отводя глаза, притворно завидовали:
- Будете жить в свое удовольствие, сами себе хозяин!
Игину претила фальшь, но он через силу пытался соблюдать правила игры:
- Да уж, наотдыхаюсь досыта. Сто лет мечтал!
На прощальной церемонии, настолько отличавшейся от недавнего юбилея,
что возникшая по контрасту параллель потрясла бывшего управителя.
Председатель Всемирного Форума произнес краткую речь.
- Сегодня мы провожаем на заслуженный отдых одного из выдающихся
деятелей нашей индустрии, который покидает Мир, словно чемпион большой
спорт. Вы отдали всего себя людям, дорогой наш...
"Всего себя..." - с болью отдалось в мозгу Игина. Он-то был уверен, что
далеко не всего, и сожалел о поспешном заявлении, которое сделал сгоряча на
следующий день после конкурса: мол, желаю отдохнуть и забыться вдали от
Мира, в идеальных для этой цели условиях Утопии. Сказал и ужаснулся тому,
что говорит. Но было поздно.
Отдыхать Игин не умел и на новом месте не знал, куда себя деть. Пытался
анализировать причину поражения. Печальное стечение обстоятельств? Да, но не
только. Необъективность жюри? Какое там жюри! Конкурсными делами ведают
компьютеры, а они не знают пристрастий. Значит, причина неудачи в нем
самом.
"Все верно, - убеждал себя Игин. - Самое время уступить дорогу молодым.
Им жить, мне доживать. Я же старик!"
Но что-то противилось в нем этим рассуждениям. Вопреки возрасту Игин не
хотел, да и не мог считать себя стариком. Сознавал, что не исчерпана до дна
его сила, все еще свеж мозг, остра память. А накопленный за годы
управительства опыт? Разве можно сбрасывать его со счетов?
Провал на конкурсе в какой-то мере сыграл роль допинга. Смерть жены
отодвинулась в прошлое. Ему удалось на время взять себя в руки. Никто из
провожавших Игина на Утопию не догадывался, каких усилий стоило это бывшему
управителю...
Увы, он продержался недолго. От философских рассуждений легче не стало.
В голове, а главное в душе, по-прежнему царил сумбур. Если бы можно было
возвратиться на Мир, он бежал бы с Утопии, не раздумывая. Но стыд и
самолюбие накладывали запрет на возвращение.
Через месяц он впал в самую настоящую черную меланхолию, почище той,
что сразила его после смерти жены. Бездействие было непереносимо. Малейшая
мелочь вызывала приступ раздражения. Транквиллор не помогал.
Едва начинало смеркаться, Игин включал гипнос на полную силу и
проваливался в глубокий, беспамятный сон. Вставал поздно. Завтрак, поданный
роботом в постель, проглатывал машинально, не чувствуя вкуса. День отбывал,
как повинность. Ни с кем не общался. Понимал: долго так продолжаться не
может...

5
Благословение музыкой
Джонамо заново открывала для себя музыку. Раньше она не догадывалась о
ее истинном предназначении. А музыка, оказывается, вовсе не результат
математических изощрений. Искусство... Как жаль, что позабыто это волнующее
слово! И как жаль, что музыка в высоком, истинном смысле перестала быть