"Сергей Плеханов. Дорога на Урман (Повесть) [B]" - читать интересную книгу автора

Он, прищурившись, посмотрел в окно на дальние сопки, как бы
припоминая что-то.
- А вот приметы атамана этого... Только одного человека за свою жизнь
я знавал, который в любую погоду в перчатках ходил: Василия Кабакова,
картежного художника, как сам он себя звал. Но ведь и то сказать: знали
Ваську за шулера и потому не раз бит он бывал. Но чтобы он оружье на кого
поднял? Однако за чужую душу одна сваха божится.
- И давно он с вашего горизонта пропал? - осведомился Боголепов.
- А вот нэп прикрыли, и Кабаков куда-то подевался. Может, прибрали
ор╕лика где в другом районе...
- Ну, это установить в наших силах, - сказал Гончаров. - Немедленно
сделаем запрос... А вы пока расскажите, Николай Семенович, о своих
соображениях по поимке банды.
- Тут ведь опять-таки сомнение находит, - вновь, приметно смутившись,
заговорил Панов. - Очень уж соблазн велик на Ваську думать - а вдруг
ошибка выйдет?.. Одно дело шулеровать, другое - атаманить. Был двойкой
хорош, а в тузы не гож...
- И все-таки, - настаивал Гончаров.
- Ладно, - вздохнул Панов. - Почему все ж на Кабакова подозрение
имею? Первое дело: никто с ним в знании тайги не сравнится. Пока он тут у
нас художествовал - а это лет, наверное, семь тянулось - ни одного
прииска, ни одной избушки, ни одного орочонского улуса не миновал. Я ведь
тогда участковым служил, по разным поселкам живал - так я Ваську и у
старателей в артелях прихватывал и в чумах... Но уж таков увертлив пес -
ни разу не удалось с поличным поймать.
Старик замолчал, перенесшись мыслью в давний осенний вечер, вечер,
когда он неожиданно для всех появился в жилище артельщиков...
У камелька, постреливавшего углями, возился кудлатый паренек-кашевар.
А на широких нарах улеглись в круг несколько мужиков с картами в руках.
Другие, свесившись с верхних полок, наблюдали за игрой. На майдане,
освещенном керосиновой лампой, валялись скомканные деньги.
Увидев участкового, все словно окаменели, и только один из игроков
сохранил полное спокойствие. Положив карты рубашкой наверх, он поднялся во
весь свой недюжинный рост, оправил накинутый на плечи пиджак. Улыбнулся.
При этом резко обозначился шрам, протянувшийся от угла рта к левому уху.
- Милости прошу к нашему шалашу...
- Опять, Кабаков, народ теребишь? - грозно проговорил Панов. - А ну,
собирай манатки, и ходу отсюда!
- Никола-ай Семеныч! - просительно протянул один из игравших
старателей.
- Това-арищ участковый! Ничего он не это... не теребит он никого, -
вступились и другие. - Мы что, без глаз? Видим, кто как играет.
- Я, Николай Семеныч, честный артист, - одновременно обиженно и
надменно глядя на Панова, заявил Кабаков. - Люблю риск - то спущу все, то
выиграю полные сани добра. Зря вы меня гоните. Нету такого закону, чтобы
за красивую игру человека наказывать.
- У меня глаз-то наметанный на шулерские проделки, много я вашего
брата погонял на своем веку, - с усмешкой сказал участковый. - Игрывал
даже, когда в артелях ходил. Вы ведь как мухи вьетесь, где золотишком
запахло. А старатель, лесной человек - он фарт уважает, азарту,