"Сергей Плеханов. Дорога на Урман (Повесть) [B]" - читать интересную книгу автора

- Иннокентий Иваныч, давайте сюда!
Рослый молодой мужчина в застиранной гимнастерке и в выгоревшей
пилотке попытался втиснуться на сиденье рядом с начальником штаба, но тут
же отказался от своего намерения:
- Я лучше в кузове.
- Да нет, сейчас утрамбуемся. - Гончаров потеснил Вовка, и Стахеев
кое-как захлопнул дверцу.
Вовк выжал газ, и грузовик помчался по неровному полю в сторону КПП.
- Ну, здравствуйте, наконец, - с улыбкой сказал Гончаров.
- Здравия желаю, - смущенно ответил Иннокентий.


* * *

По одну сторону стола совещаний сидели Боголепов, Панов и Жуков, по
другую - Вовк, Гончаров и Стахеев. Все с нескрываемым интересом
разглядывали загорелого русоволосого сержанта. Тот явно чувствовал себя
неловко - одна рука его машинально перебирала карандаши на столе, другая
теребила лямки вещмешка, лежавшего на соседнем стуле.
- Догадываешься, Иннокентий Иванович, зачем тебя из самого пекла по
приказу командования выхватили и за одни сутки через всю страну
перебросили? - спросил начальник райотдела. - Или уже рассказали, пока с
аэродрома везли?
Стахеев отрицательно мотнул головой.
- Расскажем во всех деталях... Но это потом. А сначала хотим тебя
послушать... Давай, как на духу, все, что про Василия Кабакова знаешь, про
свои с ним похождения...
Иннокентий был несказанно удивлен услышанным. Некоторое время он
переводил взгляд с одного из присутствующих на другого, словно говоря: и
из-за такого-то пустяка?..
- Поверь, Иннокентий Иванович, речь идет о деле государственной
важности, - с досадой в голосе сказал Воголепов.. - Самому неприятно в
кошки-мышки играть. Но... как бы тебе сказать... Если сразу все выложим,
это может на твое воображение подействовать, что-то исказить в памяти...
Иннокентий покрутил в руках карандаш, отложил его, взял другой. И
заговорил каким-то бесцветным голосом:
- В декабре двадцать третьего это было...


К перрону с пыхтением подходил пассажирский состав. И паровоз,
натужно извергавший столбы пара, и вагоны выглядели донельзя обшарпанными.
Да и публика, ожидавшая поезд, была одета весьма затрапезно: поношенные
пальто и полушубки, обсоюзенные валенки с ветхими голенищами, вытертые
папахи и треухи. Но и в этой неказистого обличья толпе выделялись
несколько оборванцев, жадно поглядывавших на подходивший скорый. Среди них
был и Кешка Стахеев, чумазый, нечесаный. Самим облачением своим он
отпугивал сограждан - вокруг него, куда он ни протискивался, немедленно
образовывалось свободное пространство, словно окружающим хотелось получше
разглядеть его короткую японскую шинель, подпоясанную веревкой, огромные,
донельзя разбитые английские ботинки с высокой - под колено - шнуровкой и,