"Леонид Платов. Безупречный минер" - читать интересную книгу автора

наоборот, он стал покровительствовать мне.
В этом духе продолжалось и дальше. Конечно, немаловажную роль играло
то, что он - офицер флота, минер, участник обороны с первых ее дней, я же -
газетчик, залетная птица, прибыл сюда по заданию редакции.
Но главное, как я понимаю, было в логике развития характеров...
Ну-с, после соблюдения формальностей, кои полагается выполнить
корреспонденту, прибывшему в командировку, мы с Мыколой присели к столу в
кубрике и, по традиции, перевернули чарочку. Я не переставал удивляться:
- Смотри-ка, и костыли отбросил, и военным моряком стад!
- А я, Володя, специальной гимнастикой занимался. Иван Сергеевич, один
доктор, долго меня тренировал. Он и в Никитский сад устроил работать. Чтобы
от моря никуда не уезжать. - Мыкола усмехнулся. - Потом, когда мой возраст
подошел, я два года подряд в военно-морское подавал и обрывался. С третьего
только раза приняли.
- Да-а, силен!.. А вообще выглядишь дай бог. Вот что значит, брат,
военно-морское училище! Пообтесали тебя там. А помнишь, каким ты был?
Укачивался, по полчаса раздумывал, прежде чем ответить на вопрос,
ложки-плошки за борт шваркнул из бачка. Ох, и ругали же мы все тебя тогда за
рассеянность!
Он ответил с достоинством:
- Не положено это, Володя, в минном деле - рассеянность. Пришлось
отвыкать.
О землетрясении рассказал более или менее подробно, о Наде же
Кондратьевой упомянул вскользь и как-то неохотно:
- Виделись с нею потом в Москве. Тоже помогла. Она, знаешь, очень
хорошо объяснила мне меня.
Что это означало, я не понял, но не стал уточнять.
- А дядю Илью, маячника, не забыл? - спросил я, - Где он?
- У партизан, говорят. Ушел в горы. Тетя Паша жива. Санитаркой в
госпитале. А твои где?
- Тимофей - в Чкалове, в пехотном училище. А старики умерли, Мыкола.
- Жаль. Стало быть, никого в Севастополе нет?
- Теперь ты есть...
Нужно отдать Мыколе справедливость - он в полной мере проявил флотское
гостеприимство. Меня даже поселили в кубрике флагманских специалистов, что
было против правил. Койки там стояли друг над другом в три ряда, и табель о
рангах действовала в обратном порядке: младшие по званию офицеры размещались
на верхотуре. Я устроился бок о бок с Мыколой под самым потолком.
Надеюсь, что Мыкола не пожалел об этом. За те годы, что мы не виделись
с ним, я тоже изменился кое в чем - стал, например, очень дотошным и
настырным в разговоре. Что поделаешь; профессиональное! Стараюсь во что бы
то ни стало докопаться до сути вещей (на войне - до сути подвига).
Собеседников это, понятно, утомляет.
Впрочем, о Наде как раз я не расспрашивал Мыколу. От однокашника его по
училищу узнал, что она накануне войны приезжала в Севастополь и здесь между
нею и Мыколой произошла ссора.
Вот оно что! Мыколе не повезло в любви. Ранка в душе еще саднит, каждое
неосторожное прикосновение причиняет боль.
Но разоружение мин - это же совсем другое, к личной жизни не имеет
отношения! И потом, я просто обязан был знать все об этом, коль скоро