"Леонид Платов. Концентрат сна" - читать интересную книгу автора

возникали провалы, точно профессор вставлял целые фразы на незнакомом
языке.Все чаще приходилось перебрасывать через эти провалы мосты
воображения.
Гонцов двигался по ним все выше и выше, и голоса ученых XXI века
сопровождали его в этом головокружительном восхождении.
Профессор говорил: - Мы используем космические лучи... энергетический
буксир далеких звезд... работаем над тем, чтобы поставить энергию звездной
пыли на службу человечеству...
Голос смолк. Снова аспидпо-черный экран был перед Гонцовым, и блески,
похожие на бенгальские огни, пробегали по экрану.
Федотов помог Гонцову сойти с трибуны.
- Вы устали,- говорил он.- Столько впечатлений за день! На обратном
пути домой мы зайдем на полчаса во Дворец Покоя.
- Но где самолеты? - Гонцов обвел рукой пустое небо.- Я думал, что
ослепну от мелькания самолетов в небе. Их нет. Где они?
- На очень большой высоте. Их не видно отсюда и в сильнейший бинокль.
Теперешние воздушные трассы проложены в стратосфере, куда не достигает рябь
ветров и где стратолеты развивают предельную скорость. Мы пользуемся этим
совершенным способом передвижения при полетах на дальние расстояния. Обычно
же, в обиходе, нас устраивают мотокрылья - легкие летательные машины.
Гонцов подивился умиротворяющему спокойствию, разлитому вместе с
запахом цветов в воздухе. В который раз за прогулку отметил он отсутствие
неприятных раздражающих шумов,- не слышно было лязга и скрипа трамваев,
автомобильных сирен, свистков, грохота,- и он опять обратился за
разъяснениями к Федотову.
- Как,- сказал тот,- разве это случилось не в ваши годы? Да, значит,
вы уже не застали Комитетов Тишины...
Комитеты Тишины, обладавшие большими полномочиями, составлялись из
инженеров и врачей и в конце XX столетия произвели тщательную сортировку
всех городских шумов. А когда в городах воцарилась тишина, с предложением
своих услуг выступили композиторы. На расчищенном от сорняков поле, в
освобожденном от визга и треска эфире они обязались вырастить сад
прекрасных мелодий.
- Прислушайтесь,- сказал собеседник Гонцова.
Слабое дуновение музыки как бы струилось сверху.
Они сидели некоторое время неподвижно. Похоже было, точно ветер
стряхивает с ветвей стеклянные капельки росы и те падают вниз с тихим
перезвоном.
Мелодический ветер то нарастал порывами, то затихал, подчиняя нервы
какому-то внутреннему ритму радости. Гонцову вспомнилось вдруг печальное
изречение Паскаля: "Люди никогда не живут настоящим, а только прошедшим или
будущим". Вздор! Ощущение реальности всего происходящего,- и доброе лицо
его собеседника с широко расставленными выпуклыми глазами, раскаленный диск
солнца, падающий за холмы,- было счастьем, огромным, почти нестерпимым, как
нестерпимым бывает яркий свет.
Гонцов зажмурился, потом засмеялся.
- Мне вспомнились описания людей будущего,- сказал он.- Какие
страшные, злые шаржи! Люди-головастики в двойных очках и со слуховым
рожком, подслеповатые, лысые, сутулые, кривобокие, на хилых, трясущихся
ножках! Или люди, выродившиеся в насекомых, разумные пауки с душой убийцы!