"Андрей Платонов. Одухотворенные люди (Сб. "Течение времени") " - читать интересную книгу автора

Комиссар оглянулся на моряков, они лежали неподвижно; железная смерть
пахала воздух низко над их сердцами, и души их хранили самих себя.
Поликарпов почувствовал удар ревущего воздуха в лицо и приник обратно к
земле; стая тяжелых мин пронеслась над отрядом. Комиссар залег вполоборота
к своим людям, чтобы видеть, все ли они целы. Пока они все еще были живы.
Один Василий Цибулько что-то не шевелился, лежа ничком. Поликарпов подполз
к нему ближе и увидел, что Цибулько тоже начал шевелиться - стало быть, и
он был живой. Цибулько изредка приподымал свое лицо от земли и вновь
приникал к ней вплотную. Опухшие, потрескавшиеся от ветра уста его были
открыты, он прижимался ими к земле и отымал их, а затем опять жадно
целовал землю, находя в том для себя успокоение и утешение. Даниил Одинцов
задумчиво смотрел на былинку полыни; она была сейчас мила для него. "Это
все хорошо, - решил Поликарпов, - но нам пора вперед", и он снова крикнул
краснофлотцам, едва ли услышанный за свистом и грохотанием огня:
- За мной! - и поднялся в рост, обернувшись на мгновение к бойцам.
Все бойцы привстали; однако близкий разрыв артиллерийского снаряда поверг
их снова ниц, и сам комиссар был брошен воздухом на землю.
В третий раз комиссар поднялся безмолвно, но тут же упал, не поняв сам
причины и озлобившись на враждебную силу, сразившую его. Он скоро очнулся
и почувствовал, как холодеет, словно тает и уменьшается вся внутренность
его тела, но мозг его работал по-прежнему ясно и жизненно, и комиссар
понимал значение своих действий. Он увидел свою левую руку, отсеченную
осколком мины почти по плечо. Эта свободная рука лежала теперь отдельно
возле его тела. Из предплечья шла темная кровь, сочась сквозь обрывок
рукава кителя. Из среза отсеченной руки тоже еще шла кровь помаленьку.
Надо было спешить, потому что жизни осталось немного.
Комиссар Поликарпов взял свою левую руку за кисть и встал на ноги, в гул и
свист огня. Он поднял над головой, как знамя, свою отбитую руку, сочащуюся
последней кровью жизни, и воскликнул в яростном порыве своего сердца,
погибающего за родивший его народ:
- Вперед! За Родину, за вас!
Но краснофлотцы уже были впереди него; они мчались сквозь чащу смертного
огня на первый рубеж врага, чувствуя себя теперь свободно и счастливо,
словно комиссар Поликарпов одним движением открыл им тайну жизни, смерти и
победы.
Поликарпов поглядел им вслед довольными побледневшими от слабости глазами
и лег на землю в последнем изнеможении.
Двое краснофлотцев дорвались до первых коротких щелей - окопов противника
- и въелись в них. В одном окопе лежал без памяти, но еще живой Иван
Красносельский; возле него валялись опрокинутыми два мертвых немца.
Окопы были достаточно хорошо отрыты вглубь, и огонь со второго рубежа
противника здесь ощущался безопасно.
- Ну, тут-то мы жители! - сказал Цибулько Одинцову.
- Тут-то что же! - согласился Одинцов. - Тут ресторан-кафе на Приморском
бульваре, только всего!
- А ребята как там устроились? - спросил Цибулько. Одинцов смотрел наружу.
- Они вон в том блиндаже остались, - сказал Одинцов. - Там им удобней.
Цибулько и Одинцов помогали Красносельскому, и тот пришел в себя. Кроме
ранения в щеку у него оказалась рана в грудь навылет; нижняя нательная
рубашка присохла к телу в двух местах - возле правого соска груди, куда