"Элизабет Питерс. Не тяни леопарда за хвост ("Амелия Пибоди" #5) " - читать интересную книгу автора

Прибавьте к несомненному профессионализму ваш тонкий вкус и неприятие
условностей, ваш неповторимый детективный дар...
- Что касается "неповторимого детективного дара", - прервала я поток
ирландского красноречия, - то он развился не по нашей воле. Поразительно,
что мы с Эмерсоном всякий раз оказываемся в центре какого-нибудь
расследования. Видимо, все дело в особом свойстве ума, в способности
улавливать подоплеку преступления, которая, как правило, ускользает от
личностей с традиционным мышлением.
- Именно так, миссис Эмерсон, именно так, - с жаром закивал
О'Коннелл. - Теперь вы понимаете, почему я рассчитывал на вас и почему был
вынужден упомянуть вас в своих статьях.
- Допустим, понимаю. Однако понять - не значит простить, мистер
О'Коннелл. Вся эта шумиха должна немедленно прекратиться. Надеюсь, имя
профессора Эмерсона и "его многоуважаемой, незаурядной супруги", как вы
изволили выразиться, больше никогда не появится на страницах вашего
бульварного листка.
- Но... Вы меня без ножа режете, миссис Эмерсон! - ужаснулся
О'Коннелл. - Я рассчитывал хотя бы на интервью! Самое обычное интервью о
ваших достижениях за последний сезон!
Взгляд прозрачно-голубых глаз был так открыт, так невинен, что любой
другой, незнакомый с мистером Пройдохой человек тотчас согласился бы
исполнить любую его просьбу. Ха! Не на ту напал!
- За дурочку меня принимаете, мистер О'Коннелл? Думаете, мы не читали
ваших излияний по делу Фрейзера? Эмерсон, между прочим, бесновался несколько
недель. Я даже начала тревожиться за его здоровье.
- Пардон! - округлил голубые глазищи О'Коннелл. - Эти "излияния" - не
что иное, как точное повторение слов самой миссис Фрейзер.
По крайней мере в этом юный нахал был искренен. Энид Фрейзер,
урожденная Дебенхэм, рассказала ему чистую правду, и не его вина, что
профессор разъярился, прочитав излияния репортеришки (цитата из разгромной
речи Эмерсона).
- Миссис Фрейзер вместе со всеми, кого вы спасли от бесчестия и даже
смерти, поет вам хвалу, - продолжал О'Коннелл, не отводя от меня
восторженного взгляда. - Разве можно ее винить? Это ведь такая редкость в
нашем мире - чтобы отвага и доброта получили достойное признание! Вы -
гордость британской нации, миссис Эмерсон!
- Что ж... Если вы так считаете...
- Разумеется! Вы рисковали собственной жизнью... да что там! Вы
поставили на карту нечто более дорогое, чем сама жизнь! - разливался
Кевин. - Трудно представить себе, как страдал профессор... что за ужасные
минуты боли и отчаяния пришлось ему пережить... какой страх терзал его
сердце... Вы человек несгибаемой воли и мужества, но все-таки женщина! Что,
если бы вы дрогнули под натиском этого безумца?... Каковы были ваши чувства
к нему, миссис Эмерсон?
Подумать только! А я-то кивала с идиотской улыбкой в ответ на каждое
его слово! Когда смысл сказанного наконец до меня дошел, О'Коннелл
содрогнулся от моего возмущенного вопля:
- Проклятье! Как вы смеете, Кевин! Что за грязные намеки!... Кто вам
это наплел?! Вот погодите, доберусь я до Энид!...
- Да успокойтесь же, миссис Амелия, - заныл О'Коннелл. - Миссис Фрейзер