"Элизабет Питерс. Черт его знает..." - читать интересную книгу автора

не действовала тебе на нервы.
-То-то и оно. Самое странное, что я абсолютно спокойна. Кто бы
объяснил - почему?
Спала Элли как убитая, но, несмотря на усталость, проснулась довольно
рано. Комната была залита солнечным светом, а из открытого окна тянуло
прогретым, ласковым ветерком. Приподнявшись на подушках, она была встречена
целой шеренгой терпеливо выжидающих созданий. Пушистые любимцы Кейт сидели
чинно в ряд, точно школьники, приученные дожидаться звонка. Немигающие
глаза небесно-голубые, глаза изумрудно-зеленые, глаза всех оттенков
желтого - от янтарного до лимонного - были устремлены на Элли. Она со
смехом соскочила с кровати, и строгий порядок шеренги моментально
нарушился - вся компания стремглав скатилась по лестнице. У входной двери
вырос живой разноцветный ком. Дождь кончился, да здравствует солнце!
Элли выпустила ошалевших от счастья животных во двор, а сама прошла на
кухню. Чашки с остатками ночного кофе все еще стояли на столе, а значит,
начало рабочего дня семейства Бисли откладывалось. Впрочем, Бисли могли и
вовсе не появиться; Кейт в их график даже не пыталась вникать.
Ожидая, пока вскипит вода, Элли размышляла над ночными событиями
последних дней и прикидывала, не может ли за всеми этими нелепицами стоять
странная семейка Бисли. Сколько бы ни распространялся Тед на тему о
загробном происхождении визитеров, Элли твердо стояла на своем - кто-то
сыграл над ней шутку. Кто-то вполне реальный, из крови и плоти. Итак,
способны ли на подобные фокусы Бисли? Достало бы у них ума и силы духа?
Фокусы-то, нужно признать, исполнены довольно искусно, особенно
первый. Элли отдавала должное выдумке и инженерному таланту неизвестного
шутника. И ей как-то не хотелось признавать, что Бисли настолько превзошли
ее в сообразительности.
У Бисли, если уж на то пошло, для подобных шуточек и повода-то нет.
Зачем им, спрашивается, нужно ее пугать? И вообще, кто бы ни был этот
фокусник, если он задался целью напугать, то не слишком преуспел. Его
"привидения" оказались скорее странными, чем страшными.
Позавтракав, Элли выпустила собак, скрепя сердце прошла процедуру
бурного приветствия, после чего наполнила все миски водой. Еще добрых
полчаса потребовалось на то, чтобы накормить всех представителей
разнообразной фауны в поместье Кейт - от собак и котов до птиц и белок. Во
всей округе не нашлось бы таких безобразно жирных белок, как у Кейт.
Когда с домашними делами было покончено, Элли вытащила шезлонг на
патио и с наслаждением подставила лицо солнышку. Ее любимец, бладхаунд по
кличке Тоби, растянулся на теплых плитах дворика, пристроив породистую,
грустную морду на передние лапы и устремив на Элли вдумчивый взгляд. Своей
кличкой он был обязан пресловутой дворняге из повести "Сердца четырех",
тому самому Тоби, который нередко помогал Шерлоку Холмсу в расследовании
запутанных дел. Тетя Кейт в очередной раз выдала желаемое за
действительное. У ее Тоби было неважно с обонянием: он облаивал всех
подряд, даже друзей, пока не убеждался воочию, что это друзья. Зато
характер у него был ангельский, а внешность достаточно внушительная, чтобы
отпугнуть непрошеных гостей.
Элли прошлась ладонью по косматой голове пса; тот завилял хвостом от
удовольствия. Чем же объяснить странное поведение собак ночью? Как там у
Конан Дойля? "Ночью пес не издал ни звука", - сказал доктор Ватсон.