"Владимир Пистоленко. Крылья беркута" - читать интересную книгу автора

Кобзине. Петр Алексеевич относится к нему со всей уважительностью. По
характеру Кобзин такой человек, что за ним пойдешь в огонь и в воду. И то
надо понимать: сам Ленин назначил его комиссаром Степного края! А уж товарищ
Ленин, будь здоров, знает, кого куда надо посылать.
Семен уже засобирался домой, когда вдруг дверь распахнулась и в комнату
вошел Стрюков. Бабушка Анна всплеснула руками, кинулась подавать стул. Но
Иван Никитич не сел.
- Здравствуй, - со своей непонятной усмешкой сказал он и, шагнув к
Семену, протянул руку. - Навестить забежал?
- Здравствуйте, - строго сказал Семен, чуть приподнялся со стула, но
руки Стрюкову не подал. - Ввиду всякой заразы рукопожатия отменены, -
пояснил он оторопевшему хозяину.
- Еще чего выдумывай, - прикрикнула на парня бабушка Анна. - Это он к
слову, - почти просяще сказала она Стрюкову.
- Почему вы так думаете? - возразил Семен. - Есть закон. Тиф валит
людей.
- Что верно, то верно, - согласился Иван Никитич. - Слышал о таком
законе. Действительно, эпидемия тифозная распространилась. А тиф - это,
брат, тебе не шутка. - Он помолчал и заговорил о главном: - Значит, воюем?
- Начинаем, - ответил Семен.
- Ты как же это - казак, а в Красную гвардию подался?
- Так оно разное бывает, - Семен улыбнулся. - Меня, сказать, сюда
потянуло, а кого иного из казаков - в купцы. Кому что нравится.
Стрюков стерпел намек.
- Небось большевиком стал? - спросил не без усмешки.
- Пока еще не дорос. Но тяну в одной упряжке.
Стрюков придвинул ногой стул, присел.
- Скажи ты мне откровенно, по совести: за что вы воюете? Ну вот хотя бы
тебя взять. Ты за что воюешь?
- За братство, равенство, свободу, - не задумываясь, коротко ответил
Семен.
Стрюков метнул на него недобрый взгляд.
- Вдолбили людям в головы слова, они и повторяют их как попугаи. Разве
у нас не было свободы? Каждый человек жил, как хотел и как мог, никто никому
не указывал, кандалы ни на руки, ни на ноги не надевал, если ты, конечно,
живешь по совести, никому не причиняешь зла. Какой же еще свободы надобно? И
о братстве можно так говорить, и о равенстве тоже...
- Эти ваши слова мне даже довольно знакомые, - прервал Стрюкова
Семен. - А вот вы, Иван Никитич, новую такую песню слыхали, "Интернационал"
называется? Эта самая песня - для народа, который обижен мироедами и другой
сволочью. И в ней яснее ясного рассказано, как быть нашему брату и что
дальше делать. Прежде всего там говорится, чтоб поднимался весь мир голодных
и рабов. Это вам - раз! Затем дается наказ разрушить до основания весь
старый мир и вместо него построить новый. Шуточки? И уже при такой жизни
все, кто был ничем, тот станет всем. Вот какая она, эта песня. А про самого
Ленина вы что-нибудь слышали, господин Стрюков?
- Да как сказать, - неохотно протянул Стрюков. - Слухи, конечно, ходят,
только разные.
- Разные слухи враги революции распускают! - решительно оборвал
Стрюкова Семен. - А на самом деле Ленин и поднял людей, чтоб новый мир