"Борис Письменный. Марусина любовь" - читать интересную книгу автора

Мария Петровна, как почти всякая женщина, не столько слушала умные слова,
сколько спешила отдаться волнам сбивчивой речи. В обход всякой словесной
логики она млела, плыла, питаясь одним градусом возбуждения мужского
голоса; отмечала руку напарника на своей талии, согласно следовала его
пожатиям и давлению, когда ее вели в дом, обнимали...
- Пора, милок, - думала, - кончается лето.

В темноте разгоряченный Санечка горячо дышал ей в ухо, даже всхлипывал,
вдруг вскрикнул - Ой, я узнал вас, узнал наконец... Может быть, мудреный
Санечка хотел сказать 'позналъ' в библейском, так сказать, значении слова,
но Мария Петровна спешила с ним согласиться: - Известно, милый, - шептала,
- Нелегкие времена забываются... Хорошо всеш-таки вспомнил, что это я тебе
Америчку подарила. Начальничек твой - М. П. Фофанова...
И на это, хотя и по-своему, Санечка был моментально согласный. Вот, что
значит единение душ:
- О-е! Ты мой босс, конечно, - 'Фо-фан' (For fun) - 'на радость' ты мне
послана Мэри, - придумал затейник-Санечка; и скоро задышал ровнее и заснул
умиротворенный.

К осени, освобожденный от домашних забот, Санечка, прикрыв лысину
бейсбольной кепкой, прятался, кругами ходил за дальними кустами, снова
сочиняя стихи и роняя листочки. Мария Петровна, как бывало, подсматривала
через окно второго этажа.
Два стиха оказались персонально посвященными ей, Мэри. По тому, какие в
них были непонятные слова и как непонятно они между собой составлялись,
каждому было ясно, что стихи очень умные,.
Так шло время. Быт налажен; дом ухожен. Безоблачная жизнь, как
известно, увы, приглашает свою оборотную сторону - некоторую печаль и
скуку. Беспричинно грустя, Мария Петровна дивилась несправедливости -
почему, например, благоденствие американской деревни не распространяется
на деревню Крюково? В Крюкове и лес гуще и речка глубже. Почему же, по
какому такому постановлению не видать крюковцам безбедной жизни как своих
ушей?

Неясное томление обычно разрешается песней. В такие дни, вечерами Мария
Петровна с Санечкой допоздна сидели на балконе за настойкой целебных трав
и тянул из себя, вытягивали в пространство, в сторону дышащего
автомобильными эвездами хайвея что-нибудь по-длиннее, по-московски напирая
на 'А'. Про то как 'черёмухА кАлышится. Как '...зА рИкой дА-лёкАй голос
слышитсА, и пАют всю-да-ночку сА-лА-вьи...

На викенд в дом Клепиков полюбили заглядывать редкие знакомые и соседи.
Хвалили кулебяку и растегаи, и, в первую очередь, хозяйку, которая
выглядела уже одних лет с хозяином. Сама - будто с журнальной обложки -
безвозрастная тщательно ухоженая американкая леди. Мэри-Вери-Гуд, называл
ее 'левый' сосед Ясу, страшный, как известно, обольститель и интриган.
'Правый' сосед оставался неизвестен и неуловим. На машине с затемненными
стеклами въезжал прямо к себе в гараж и пропадал. Приходили чинные, очень
воспитанные сослуживцы Санечки - мистер и миссис Парк. Клепик их звал