"Борис Письменный. Явление Духа" - читать интересную книгу автора

мысли, из далекого московского парадного, где мы играли 'в войну'.
- Думается, что это киномонтаж, - пояснил Рубчик. - Конкретно, в
данном самолете никакого Гитлера нет. Сейчас обратите внимание на эффектные
ракурсные съемки, их потом добросовестно имитировало советское
монументальное искусство.

Гитлера камера показывала снизу- вверх, а ликующие толпы- сверху-
вниз. Камера следовала прямо за стриженьм перхотньм затылком Гитлера,
стоящего в открытом автомобиле - одна ладонь закинута назад, через плечо. В
'зиг- хайль' тысячи рук тянулись к нему снизу... И лица... Я хотел бы
сказать, что это были мерзкие, злодейские, но нет, они не отличались от лиц
первомайской толпы, протягивающей цветы к трибуне мавзолея - те же
счастливо улыбающиеся женщины, атлетические юноши, сознательные трудящиеся в
кепках, поющие дети... В том- то весь ужас, что все было обыкновенно,
знакомо и понятно.
- Обратите внимание - какая эта добротная постановщица Лени
Рифенсталь, как она зигзагами меняет направление в кадре:после снизхождения
с небес теперь - восхождение на трибуну.

Глазами я отыскал в глубине залы Александра Макеевича, хотел увидеть
реакцию его
- живого свидетеля и участника событий.
- Как же так! - протестовала моя душа - не нам, благополучным новым
американцам, поучать о том, что было под теми довоенными облаками.
Большинства из нас не было на свете, а кто и был - то несмышленым
зародышем. Дух сидел на полированном стуле нового итальянского гарнитура
Мотовилкиных; он сидел неудобно, как бедный родственник - маленький
невзрачный старикашка, стараясь через свои толстые очки разглядеть, что
показывают на экране. Английского текста он, конечно, не понимал, и с
уважением, раскрыв рот, прислушивался к рассуждениям Рубчика. Мне же, как
назло, попала вожжа под хвост. Что- то неправильное, гнилое слышалось в
привычном для нас как бы объективном эстетстве: 'добротный фашистский
фильм', 'немцы - отличные солдаты', Германия - великая страна'... Понятно,
проходит время и своеобразную победу празднует зло. Именно зло, как не
странно: для гнилого каприза нашей натуры оно всегда занимательней. Процесс
этот ускоряется настолько, что теперь не нужно и временной дистанции: любая
мразь, душегуб, чем кровавее, тем лучше - тут же попадают на первые полосы.
Их рожи преследуют повсюду, хоти- не хоти - в уши, нос и глаза напихают
детальные подробности о их тяжелом детстве, манерах и привычках. Зло хорошо
продается, лучше секса, и логика проста: смерть неизбежна, а слава и
настоящая реальность - только на экране. Зачем в жизни стараться! Любой
одуревший от скуки бездарь может распатронить невинных, взорвать небоскреб
или отравить город. Только следует поспешить, пока идею не заиграли, пока
осталось, чего взрывать? Идиотизм мира крепчает, но не все еще догадались о
такой легкой мировой славе.

Вечером, уже дома, никому не спалось; каждый раз даю себе зарок не
переедать и особенно в конце - эти жирные шоколадно- кремовые торты,
соблазнительная для глаз совершенная отрава. Допоздна я выходил пить воду и
заметил, что и Дух не спит, сидит в темной спальне на полюбившемся ему