"Виталий Пищенко. Разлом времени" - читать интересную книгу автора

почти животный ужас.
- Что с тобой?! Да говори же, черт?!!
В ответ донеслось бессмысленное бормотание.
- Опомнись! Слышишь, Андрей!
Внизу раздавались крики, топот ног.
- Андрей!!!
Слава богу, во взгляде появилось что-то осмысленное.
- Долго ты еще будешь молчать?!
Андрей слабо оттолкнул меня, сел на пол:
- Колька, ты?
- Нет, тень отца Гамлета! Что случилось?
- Не знаю... Вдруг стало так страшно... Такого ужаса я никогда не
испытывал...
Шум переместился во двор.
- Ты можешь встать?
- Могу, - пробормотал Андрей.
- Тогда - за мной! Быстро!
Я выскочил из комнаты. Андрей спотыкаясь бежал следом.

Четверка друзей бестолково металась по двору, размахивая фонарями.
- Тихо! - рявкнул я. - Кто кричал?!
- Не знаем! Услышали шум и прибежали! Здесь никого нет! Мы думали,
что-то с вами случилось! - вразнобой прозвучало в ответ.
- Ладно. Что там такое? - я ткнул рукою в темноту.
- Склады, - ответил Маруф.
- Пойдем, - приказал я.
Дверь длинного приземистого строения была подперта изнутри тяжелым
столом. Створка медленно отошла под нашим напором, и я, взяв фонарь у
кого-то из ребят, протиснулся в щель. За мной пробрались остальные.
Лучи фонарей скрестились на темной фигуре, скрючившейся на полу.
Только по одежде я узнал Ройского. Лицо старика искажала гримаса
ужаса.
Правая рука, далеко откинутая в сторону, сжалась в кулак. Он был
мертв.
С трудом удалось нам разжать закостеневшие пальцы Ройского. Когда же
ладонь распрямилась, что-то звякнуло и покатилось по полу.
Я повел фонарем. Перстень! Перстень Гюстава... Так вот какую маску
носил хладнокровный убийца - тихого, безобидного старичка.
- Посмотри, - Андрей, похоже, окончательно пришедший в себя,
протягивал мне раскрытую ладонь.
Я взял перстень у друга, всмотрелся. Камень был повернут. В его нижней
грани виднелась выемка. Совсем маленькая - чуть больше рисового зерна.


3

Вопрос о моем уходе из отдела как-то незаметно отпал сам собой. Отчет
о расследовании убийства Гюстава в положенный срок лег на стол шефа, был
утвержден и отправлен в архив. Вернее, так я думал, когда спустя почти два
месяца после трагической гибели Гюстава шел в кабинет шефа, ломая голову