"Алексей Феофилактович Писемский. Ваал (Драма в четырех действиях)" - читать интересную книгу автора

вам на память обо мне за вашу дружбу.
Евгения Николаевна (испуганным голосом). Александр, ты, значит, совсем
меня удалить от себя хочешь?
Бургмейер. Нет, Жени, нет!.. Пожалуйста, этого не думай: но мало ли что
может случиться! Может быть, мне понадобится уехать вдруг за границу;
наконец, я умереть могу неожиданно: в животе и смерти каждого человека бог
волен.
Евгения Николаевна. Александр! Мне страшно уж начинает становиться от
твоих слов... Как ты ни мало меня любишь, если даже совсем меня не уважаешь
и не ценишь, но я тебя люблю, спокойствие твое дороже мне собственного!.. Я
со слезами тебя прошу быть со мной откровенным!.. (На глазах ее в самом деле
показываются слезы.)
Бургмейер. Сейчас, Жени, сейчас. Я все тебе расскажу откровенно...
(Видимо, делает над собой усилие, чтобы начать рассказывать.) Последний
подряд мой, что и ты, конечно, знаешь, есть одно из самых крупных моих
предприятий: в нем заинтригованы состояния всех виденных тобою вчера
акционеров и большая часть моего состояния. Через несколько дней будет прием
этому подряду, но он далеко не исправно и совершенно нечестно даже сделан.
Евгения Николаевна. Александр Григорьич, я просто не верю словам
вашим!.. Станете ли вы так делать!..
Бургмейер. Я и не делал прежде так, когда богат был, а теперь я нищий
стал!..
Евгения Николаевна. Но куда же ваше состояние могло деваться?
Бургмейер. Все состояние мое, все почти деньги, которые следовали на
этот подряд, у меня улетучились в прошлогодней игре моей на бирже, и весь
этот подряд мой произведен на фу-фу, под замазку и краску, и то даже в долг!
Евгения Николаевна (сильно пораженная). Господи боже мой! Но зачем же
вы это, Александр, играли на бирже?
Бургмейер. Зачем? Затем, что на землю сниспослан новый
дьявол-соблазнитель! У человека тысячи, а он хочет сотни тысяч. У него сотни
тысяч, а ему давай миллионы, десятки миллионов! Они тут, кажется,
недалеко... перед глазами у него. Стоит только руку протянуть за ними, и нас
в мире много таких прокаженных, в которых сидит этот дьявол и заставляет нас
губить себя, семьи наши и миллионы других слепцов, вверивших нам свое
состояние.
Евгения Николаевна. Но неужели же вам теперь никак и ничем нельзя
поправить ваших дел?
Бургмейер. Совершенно возможно! Ничего не стоит!.. Через год же я мог
бы сделаться вдвое богаче, чем был прежде... На днях вот мне должна быть
выдана концессия, на которой я сразу мог бы нажить миллион, не говоря уже о
том, что если я удержу мои павшие бумаги у себя, то они с течением времени
должны непременно подняться до номинальной цены; таким образом весь мой
проигрыш биржевой обратится в нуль, если еще не принесет мне барыша!.. Но
дело все в том, что концессию эту утвердят за мной тогда только, когда не
поколеблется мой кредит; а он останется твердым в таком лишь случае, если у
меня примут последний подряд мой, но его-то именно и не принимают.
Евгения Николаевна. Но, друг мой, говорят, всегда можно подкупить
принимающих лиц... Тут нужны только деньги, и вот возьмите для этого все эти
мои деньги; кроме того, я попрошу у приятельниц моих денег для вас.
Бургмейер. Дело не в деньгах... Денег есть настолько, но в комиссии