"Алексей Феофилактович Писемский. Ваал (Драма в четырех действиях)" - читать интересную книгу автора

Бургмейер. Это мне все рассказал ваш бывший любовник Куницын, который и
достал вам два фальшивых паспорта, чтобы бежать вместе с вами за границу.
Евгения Николаевна (сохраняя более оскорбленный, чем сконфуженный вид).
Какой-то еще Куницын любовником моим стал, - только этого недоставало!
Бургмейер. Однако вы этого какого-то Куницына знаете?
Евгения Николаевна. Да, я встречалась с одним Куницыным в обществе.
Бургмейер. Полно, в обществе ли? Не в уединении ли где-нибудь, в
трактирных нумерах, например!..
Евгения Николаевна (захохотав уже неискренно). Ха-ха-ха!.. Ха-ха-ха!..
Чем дальше, тем лучше! Но допустим, что Куницын мой любовник!.. Что я где-то
там видалась с ним и что он достал два паспорта!.. Для чего же, однако,
Куницыну идти рассказывать вам все это про себя?
Бургмейер. Для того, что он не так еще, видно, развращен, как вы! Сам
устыдился этого поступка своего!.. Кроме того, ему посоветовал это сделать
один честный приятель его!..
Евгения Николаевна (прерывая его). И приятель этот Мирович, конечно?
Бургмейер. Мирович - да!
Евгения Николаевна (опять злобно захохотав). Ха-ха-ха!.. В сущности,
это не Мирович, а жена ваша! Мне странно: вы, Александр Григорьич,
считаетесь еще умным человеком, а такой простой лжи и выдумки понять не
могли! Жене вашей, конечно, приятно поссорить нас и разлучить...
Бургмейер (перебивая ее и сильно раздраженным голосом). О жене моей не
смей ты и говорить своим богомерзким языком!
Евгения Николаевна (тоже выходя из себя). Ах, этого вы мне никак не
можете запретить! Никак! Я мало, что вам говорю, но и поеду и скажу еще ее
любовнику!.. Пусть и он знает, как она его любит!.. Если она сама сделала
против вас проступок, так не смей, по крайней мере, других чернить в том же.
Бургмейер (тем же голосом). Кто ж тебя может очернить? Кто?.. Когда ты
сама себя очернила кругом! Когда черна твоя душа и сердце!
Евгения Николаевна. Прекрасно!.. Благородно!.. И для кого же это я
очернила себя? Я, кажется, для вас первого пала! И у вас, бесстыжий человек,
достает духу кидать мне этим в лицо!.. (Начинает плакать.) Это, конечно,
одна только бедность моя дает вам смелость наносить мне такие оскорбления!..
Как, однако, ни мало имею, но лучше обреку себя на голод и нищету, а уж не
стану переносить подобного унижения.
Бургмейер. Голодом и нищетой вашей вы меня не поражайте! Кроме
собственного вашего капитала, который утроился в делах моих, и тех денег,
которые я платил за вас по магазинам и которые шли собственно не на наряды
ваши, а переходили вам в карман, - это я тоже знаю и замечал! - но я даже
дам вам возможность обокрасть меня!.. (Подходя к шкафу и указывая на него.).
Вы думали, что тут шестьсот тысяч... Их даже больше тут; но вы бы могли из
них воспользоваться только десятью тысячами, потому что остальные положены
на мое имя!.. (Торопливо и дрожащими руками отпирая шкаф и вытаскивая оттуда
огромную пачку денег.) Нате вам эти деньги!.. Возьмите их. (Кидает деньги
почти в лицо Евгении Николаевне, которая как бы случайно ловит их в руку.
Продолжает уже бешеным голосом.) Только сейчас же и вон из моего дома!.. Ни
минуты не оставаться!.. Иначе я велю вас выгнать моим лакеям... (В одно и то
же время дергает за сонетку и кричит.) Эй, люди!
Евгения Николаевна (немного уже и струсив). Ты в самом деле, видно,
совсем рехнулся. Лакеев своих еще призывать выдумал... Я сама вспыльчива: я