"Владимир Пирожников. На пажитях небесных" - читать интересную книгу автора

Пахарь с грустью посмотрел на Минского.
- Согласитесь ли вы с тем, - спросил он, - что в человеческом языке
сконцентрировано все основное содержание духовной и практической жизни
людей? Что понятия языка, все эти синонимы, антонимы и производные
конструкции максимально отображают многообразие человеческих отношений?
- Да, соглашусь.
- Так вот, еще в 1975 году кибернетики подсчитали, что даже в наиболее
развитых языках - таких, как английский, итальянский, русский, -
содержатся средства для выражения лишь двухсот отношений между людьми. И
этого, оказывается, вполне хватает для описания всего многообразия мира,
который реально окружает человека и создается его воображением.
Согласитесь, двести - еще не бесконечность... Да и что говорить о
бесконечности - вы посмотрите вокруг. Многим только кажется, что их
потребности безграничны. А дайте им побольше хлеба да зрелищ, да питья, да
женщин - они и утешатся!
- Я, конечно, не моралист и не философ, - ответил Минский, - но я
твердо знаю одно: человек никогда не согласится с тем, что достиг конца.
На его пути могут встать самые заманчивые, самые приятные тупики и
ловушки, но он всегда найдет в себе силы бунтовать против них...


Последние слова Минского потонули в крике Дина, лицо которого вдруг
наложилось на видеофильм:
- Шеф, мы все заперты!.. Происходит черт-те что!.. Брейкер ушел!..
Минский...
Экран погас. Но я уже и сам видел, что брейкер начал действовать.
Усилив свое биополе, он породил настоящую фантасмагорию. Или это компьютер
начал войну против нас? Раздумывать было некогда. Пространство вокруг
искажалось и вытягивалось, словно в видениях наркомана. Две стены моей
комнаты наклонились друг к другу, почти превратив ее в трехгранную призму,
а пол медленно разъезжался, открывая стальную решетку, из-под которой
пучилась белая тестообразная масса, жирные отростки которой уже выползли
на середину.
Я схватил бластер и выскочил в коридор. Стены его тоже куда-то
заваливались, тягучая белая масса толстым слоем покрывала пол. Весь отель
словно погружался в молочный кисель. Нигде не было видно ни души. Номер
Пахаря тоже был пуст. Скользя и разбрызгивая липкую массу, я бросился по
отпечатавшимся следам. Из-за дверей, мимо которых я пробегал, порой
доносились глухие удары - люди пытались выбраться. Но я не мог
остановиться, чтобы помочь им. Следы Пахаря (если это были его следы) вели
на верхние этажи отеля, и судя по тому, что они еще не заплыли, он не
успел далеко уйти.
Я взбирался по скользкой лестнице на предпоследний этаж, когда наверху
раздался грохот, переходящий в резкий свист. Стреляли из бластера.
Возможно, кто-то из моих ребят. Или стреляли в них. Я осторожно выглянул в
коридор. Следы Пахаря шли налево и исчезали в темном провале посреди пола.
Туда же ленивыми струями стекала масса, а сама мрачная дыра медленно
затягивалась сдвигающимися плитами и вот-вот должна была исчезнуть совсем.
Только сейчас я осознал, в какую трудную погоню пустился. Пахарь щедро
демонстрировал свою способность проходить сквозь полы и стены.