"Владимир Пирожников. На пажитях небесных" - читать интересную книгу автора

каждый момент времени отражается все его состояние - достаточно полно и
подробно для того, чтобы выбрать даже не одну, а несколько точек
пространства, где можно наблюдать разгул стихий, не боясь испачкать
жилетку. Первые "мыльные клубы" возникли на пассажирских кораблях,
совершающих круизные рейсы внутри Пояса. Наряду с "омолаживающим
воздействием невесомости", "космическим загаром" и "психотропным влиянием
космоса" реклама обещала "присутствие при настоящем приключении", о
котором-де не стыдно будет рассказать потомкам. Конечно, одним
присутствием дело не ограничилось; обывателю хотелось участвовать в
приключениях. Была разработана шкала, по которой измерялась степень риска
для участвующих в том или ином сценарии, а соответственно ей - и такса.
Чем выше была угроза, тем дороже стоила гарантия безопасности. Надо
сказать, сценаристы "мыльных клубов" не особенно утруждали свою фантазию,
в ход шли надежные старые рецепты, отработанные романистами и
кинорежиссерами еще в прошлом веке. Балуанг, например, начал с буквального
повторения фильма "Ад в поднебесье", заменив лишь пожар в небоскребе
пожаром на космической станции. Когда ему пришла в голову эта мысль, он
через свой компьютер на Мидасе сделал МИНИКСу запрос: на какой из станций
наиболее вероятен пожар? Оказалось, что буквально на волоске держится
старая, до предела изношенная межпланетная станция "Уникорн VI". Балуанг
собрал и доставил туда, зафрахтовав корабль, около ста пятидесяти человек.
Персонал станции, конечно, знал, какая опасность угрожает, полным ходом
шел ремонт, но никто, кроме МИНИКСа и Балуанга не знал, что пожар может
начаться в любую минуту при малейшем нарушении гравитационного баланса.
Это и произошло, когда к "Уникорну VI" причалил многотонный лайнер с
туристами на борту.
В подобных акциях заключается основной вред, наносимый "мыльными
клубами": они провоцируют катастрофы. Там, где при шатком равновесии
стабилизирующих и деструктивных факторов происходит вмешательство
"мыльного клуба", дело неизменно заканчивается бедствием. При всем том
привлечь провокаторов к ответственности практически невозможно, ибо в роли
главного режиссера каждого катастрофического сценария выступает МИНИКС -
единый в сотнях лиц, вездесущий и неуловимый, как господь бог. Каждый
компьютер, входящий в МИНИКС, "знает" лишь ничтожную часть того, чем
располагает интегральный интеллект системы; единственное место, где можно
обнаружить кое-какие явственные следы, - это память компьютера, через
который производился ввод данных в международную сеть ЭВМ, то есть, грубо
говоря, "делался заказ". Но машинную память нетрудно освободить от
компрометирующих сведений, а кроме того, память компьютера - это святая
святых любой фирмы, и чтобы получить доступ к ней, нужны очень веские
основания. Словом, в рамках существующих международных законов борьба с
"мыльными клубами" очень затруднительна; необходимы законы специальные.
Об этом в последнее время говорят все чаще, ибо "мыльные клубы" наносят
не только материальный вред. Не менее велик вред моральный. В сегодняшних
"мыльных клубах" эксплуатируется не только стремление обывателя испытать
"настоящее", причем лично для него не опасное "приключение", но и его
неуемная тяга к "красивой жизни", к умилительным сценам, полным
чувствительности и "неизъяснимого благородства". Мой помощник Леон Соболев
как-то привел мне слова поэта Александра Пушкина, который говорил, что
смех, жалость и ужас есть три главные струны всякой площадной эстетики.