"Клаудиа Пиньейро. Вдовы по четвергам" - читать интересную книгу автора

виски, я пододвинула ему лед. Он схватил слишком много, целую пригоршню, и
несколько кубиков упали на пол и покатились к перилам. Рони уставился на
них, на некоторое время позабыв о доме напротив. Он смотрел на лед, а я
смотрела на него. Так бы мы и продолжали глядеть каждый на свое, но тут у
бассейна Скальи вдруг зажглись фонари и сквозь похожий на шум дождя шелест
тополей стало возможно различить голоса. Смех Тано. Музыку, что-то вроде
современного джаза в миноре.
- Диана Кралл?[2] - спросила я, но Рони не ответил.
Он вдруг насторожился, встал, раздавив кусочки льда, сел обратно,
поднес кулаки ко рту и стиснул зубы. Я поняла, что он о чем-то умалчивает,
поэтому и закрывает рот, чтобы не проговориться. Он должен был что-то там
увидеть, вот и не мог оторвать глаз от бассейна. А еще раньше случилась
ссора, сцена ревности или прозвучали резкие слова, на которые он обиделся.
Или шутка, за которой крылась издевка, - любимый прием Тано, подумалось мне.
Рони снова встал и подошел к самым перилам, чтобы получше видеть. Он выпил
свой виски. Он стоял между тополей, смотрел и не давал хоть что-нибудь
разглядеть мне. Вдруг я услышала плеск воды и подумала, что это кто-то
нырнул в бассейн.
- Кто это прыгнул? - спросила я.
Ответа не последовало. Не то чтобы мне хотелось услышать чье-то имя, но
меня раздражало молчание, оно словно стена, на которую я натыкаюсь всякий
раз, когда хочу стать ближе к своему мужу. Все бесполезно, лучше мне уйти. Я
не разозлилась, просто было очевидно, что Рони сейчас не здесь, не со мной,
а там, через улицу, плещется в бассейне вместе со своими друзьями. Я уже
начала было спускаться вниз по лестнице, когда джаз, доносившийся из дома
Тано, вдруг оборвался на середине музыкальной фразы, будто сломав ее.
Я прошла на кухню и вымыла стакан тщательнее, чем нужно. Голова моя
буквально пухла от разных мыслей, кажется, они там уже не помещались. Я
думала о Хуани, а не о Рони. Эти мысли приходили мне в голову против моей
воли, и я изобретала всякие средства, чтобы избавиться от них. Некоторые
считают овец, чтобы заснуть, а я старалась думать о незакрытых сделках с
недвижимостью, о тех людях, которым я показывала дом Гомеса Пардо, о том,
что мне повезет, если Канетти получат кредит на покупку, о том, что я забыла
получить кое-какие бумаги от Абревайи. Перед глазами опять стоял Хуани, а
вовсе не Рони. Я видела Хуани отчетливо, ярко. Я вытерла стакан и поставила
на полку, но потом снова взяла его и налила воды: этой ночью, чтобы заснуть,
мне потребуется какое-нибудь лекарство. После которого я рухну на кровать
как подкошенная. В аптечке должна еще оставаться подходящая таблетка. К
счастью, я не успела ничего принять, потому что вдруг услышала быстрые шаги
на лестнице, а затем крик и тяжелый звук падения. Я выбежала и увидела
своего мужа на полу, из кровавой раны на ноге у него торчал осколок кости.
Меня зашатало, все вокруг поплыло, но надо было взять себя в руки, ведь
кроме меня ему никто не поможет, я поблагодарила судьбу за то, что не успела
ничего выпить. Нужно наложить жгут, а я понятия не имею, как этот жгут
накладывается, хотя бы перевязать ногу первой попавшейся под руку чистой
салфеткой - остановить кровь - и позвонить в "скорую", хотя нет, "скорая"
обычно едет очень долго, лучше самим ехать в больницу и не забыть оставить
записку Хуани: "Мы с твоим отцом уехали по одному делу, но скоро вернемся,
если что - звони мне на мобильный. Все хорошо. Надеюсь, у тебя тоже. Целую.
Мама".