"Томас Пинчон. Секретная интеграция" - читать интересную книгу автора

вымышленный, верзила-кавалерист оберегал их.
Дорога шла через сосновый бор; с ветвей шумно спархивали куропатки и
капала вода, башмаки хлюпали по грязи. За соснами располагалась полянка,
когда-то бывшая ровной лужайкой, ровной, как пологая волна в море, но сейчас
заросшая сорной травой и ржаными колосками, испещренная кроличьими норками.
Отец рассказывал Тиму, что много лет назад, когда по дороге проезжал экипаж,
на луг с холма сбегали павлины, распуская свои яркие хвосты. "Здорово,-
сказал Тим.- Прямо как перед началом цветной передачи. Когда мы купим
цветной телевизор, пап?"
"И черно-белый сойдет",-ответил отец, и вопрос был исчерпан. Тим
однажды спросил у Карла, есть ли у него дома цветной телевизор. "Зачем он
мне? - удивился Карл и тут же добавил: - Ах, да". И захохотал. Тим не хуже
Этьена, прирожденного комика, чувствовал, когда слушатель догадывается, что
вы хотите сказать дальше, и поэтому не стал больше ничего говорить. Его
удивил смех Карла. Ничего особо смешного здесь не было, наоборот, в его
вопросе присутствовала определенная логика. Тим действительно думал о Карле
не только как о "цветном", но и каким-то образом связанным с цветом вообще.
Думая о Карле, Тим всегда представлял его на фоне красно-желтой листвы
нынешней ранней осени. В прошлом месяце, когда Карл переехал в Минджборо и
их дружба еще только начиналась, Тиму подумалось, что Карл как бы излучает
свет беркширской осени, Прекрасного Разноцветного Мира. Даже в унылую
серость этого дня и местности, по которой они шли (и которая, казалось, была
лишена определенной меры света, оставшегося в прошлом), Карл привносил
какую-то яркость, компенсирующую недостаток света.
Они свернули с дороги и сквозь кусты азалии спустились к берегу
декоративного канала, который был частью системы проток и островков,
сооруженной в конце прошлого века с целью устроить миниатюрную Венецию для
нью-йоркского кондитерского магната Эллсуорта Бэффи, который первым начал
строиться на этом месте. Как многие из тех, кто возводил замки на этих
холмах, он был современником Джея Гулда и его партнера - веселого
беркширского коробейника Юбилея Джима Фиска. Как-то раз, примерно в это же
время года, Бэффи устроил бал-маскарад в честь кандидата в президенты
Джеймса Дж. Блэйна, на который сам Блэйн не попал из-за шторма и путаницы в
расписании поездов. Его отсутствия никто не заметил. Все богачи округа
Беркшир собрались в огромном бальном зале в необъятном доме Бэффи; бал
продолжался три дня, и за это время здесь побывали пьяные бродячие Пьеро с
лицами, белеющими в лунном свете, страшные обезьяны с острова Борнео,
разносившие кувшины с местным самогоном, пышногрудые вишневогубые актриски,
привезенные из Нью-Йорка, в шелковых пелеринках, красных корсетах и длинных
чулках; дикие индейцы, князья эпохи Возрождения, диккенсовские персонажи,
пестрые бычки, медведи с букетиками цветов; украшенные венками девушки,
аллегорически изображавшие Свободное Предпринимательство, Прогресс и
Просвещение, а также гигантский мэнский омар, который так и не протянул свою
клешню кандидату в президенты. Пошел снег, и утром последнего дня в
каменоломне нашли полузамерзшую балерину в костюме Коломбины; у нее на одной
ноге были отморожены пальцы, и их пришлось ампутировать. Она больше никогда
не танцевала, а в ноябре Блэйн потерпел поражение на выборах, и о нем все
забыли. После смерти Бэффи усадьбу купил отошедший от дел грабитель поездов
из Канзаса, а в 1932 году она была по дешевке продана владельцам гостиничной
сети, у которых не хватило средств на ее переоборудование и которые вскоре