"Иосиф Пилюшин. У стен Ленинграда " - читать интересную книгу автора

великолепные белые зубы, которые очень молодили его...
На груди командира красовались боевые ордена. Из рассказов товарищей по
роте мы знали, что он участвовал в финской кампании и успел побывать не в
одной схватке с гитлеровскими оккупантами.
Слушая командира, я, как сыч, водил глазами по берегам реки, боясь, что
не замечу врага, который где-то недалеко подкрадывается все ближе к нам.
Неожиданно с противоположного берега донесся шум моторов, и вскоре мы
увидели мчавшихся по полю вражеских мотоциклистов. Их было десять.
"Здравствуйте, вот и первая встреча, - думал я. - А сколько еще таких встреч
будет впереди!" Руки невольно крепко сжали винтовку. Я посмотрел на
Круглова. Лицо его было каменным, глаза горели недобрым огнем.
- Видите, товарищи, как действует враг, - сказал он. - Вначале выслал
радиста-разведчика, а за ним - разведчиков-мотоциклистов. - Старший
лейтенант строго посмотрел на нас: - Предупреждаю: без моей команды - ни
одного выстрела. - И он уполз к опушке леса, где находился телефонист.
Немецкие мотоциклисты подъехали к берегу, приглушили моторы, не слезая
с машин, стали внимательно смотреть в нашу сторону. Потом один за другим
соскочили с мотоциклов и, держа наготове автоматы, двинулись к реке.
Романов толкнул меня локтем в бок:
- Никак, эта сволочь решила переправиться на наш берег?
- Откуда я знаю? Будем ждать команды... Гитлеровцы осторожно подходили
к реке, снимали с ремней фляги, наполняли их водой...
Романов проговорил сквозь зубы:
- Эх, напоить бы их сейчас другой водичкой!
- Всему свое время...
Мы с любопытством рассматривали немецких мотоциклистов. Их лица и
одежда - в дорожной пыли, на туго затянутых ремнях - гранаты-"колотушки", на
головах - стальные каски, низко надвинутые на глаза.
По совести сказать, тогда я почему-то не испытывал к немецким солдатам
ненависти, она появилась немного позднее, когда я увидел смерть моих
товарищей и звериную жестокость фашистских палачей.
Над нами высоко в небе разыгралось сражение. Вражеский самолет,
окутанный облаком черного дыма, стремительно падал на землю. Черная точка
отделилась от горящего самолета, потом как будто натолкнулась на что-то в
воздухе, на мгновение приостановилась, и мы увидели раскрытый парашют, под
куполом которого болтался из стороны в сторону человек.
С волнением наблюдали мы за тем, что происходило в небе. Романов и я то
и дело толкали друг друга в бок, что-то говорили, страстно желая победы
нашим летчикам, сражавшимся с "мессершмиттами".
Немецкие мотоциклисты тоже уставились в небо, с удивлением наблюдая,
как горстка русских "ястребков" смело вела бой с большой стаей немецких
самолетов.
О чем-то переговорив между собой, мотоциклисты быстро умчались.
Романов снова повернулся в мою сторону:
- Вы не удивляйтесь тому, что я сейчас расскажу вам. Скоро начнется
бой... Кто знает, удастся ли нам еще когда-нибудь спокойно и обстоятельно
поговорить.
Я посмотрел ему в глаза: они были ласковые, доверчивые. Романов достал
из кармана гимнастерки фотокарточку и протянул ее мне. На фотокарточке я
увидел мужчину лет тридцати пяти, очень похожего лицом на Романова: такие же