"Борис Пильняк. Третья столица (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Лиза идет впереди, почему-то очень деловито. Из прихожей генерал зо-
вет князя к себе в кабинет. Лиза проходит наверх, Надежда стоит у окна в
ночном халатике.
- Князь пошел спать? - спрашивает Надежда.
Генерал закрывает двери кабинета поплотнее, крякает.
- Видите ли, князинька, хочу вам показать - не купите ли - -
Генерал показывает князю серию порнографических фотографий, где муж-
чины и женщины в масках иллюстрировали всяческие человеческие половые
извращения, - и князь краснеет, сизеет мучительно, ибо на этих фотогра-
фиях он видит себя, тогда в Париже, после Константинополя и Крыма, спас-
шего себя этим от голода. - -
Генерал говорит витиевато:
- Видите ли - нужда - жалованья не хватает - дети, дочери - вам - ху-
дожнику - -
Лермонтов не подтверждается Анненским этой метельной ночью. На самом
ли деле, самое вкусное яблоко - это то, которое с пятнышком - -
Лиза - наверху в мезонине - говорит Надежде, - Лизу Калитину впервые
поцеловал мужчина, Лиза Калитина, как горечь березовая в июне, - Лиза
говорит Надежде, - покойно, углубленно, всеми семнадцатью своими годами:
- Надя, сейчас у обрыва меня поцеловал Павел. Я его люблю.
У Надежды, - нет, не ревность, не оскорбленность женщины, - любовь к
сестре, тоска по чистоте, по правде, по целомудрию, по попираемой -
кем-то - какой-то - справедливости - сжали сердце и кинули ее к Лизе - в
об'ятия, в слезы -
а - в - -
с -
Нет, не Россия. Конечно культура, страшная, чужая, - публичный дом в
пятьсот лет, за стеной, у Толстой Маргариты и Тонкого Фауста. Внизу у
печки, еще хранятся медные крюки для рыцарских сапог. В "Черном Вороне"
- была же, была шведская гильдейская харчевня. -
- Над городом метель. В публичном доме тепло. Здесь - богема теперь,
вместо прежних рыцарей. Две девушки и два русских офицера разделись до-
нага и танцуют голые ту-стэп: голые женщины всегда кажутся слишком ко-
ротконогими, мужчины костлявы. Музыки нет, другие сидят за ликером и пи-
вом, воют мотив ту-стэпа и хлопают в ладоши, - там, где надо хлопать
смычком по пюпитру. Час уже глубок, много за полночь. - Иногда по камен-
ной лестнице в стене, парами уходят наверх. Поэт на столе читает стихи.
И народу, в сущности, немного, - в сущности, сиротливо, - и видно, как
алкоголь - старинным рыцарем, в ботфортах - бродит, спотыкаясь, по свод-
чатому, несветлому залу. - Ротмистр Тензигольский сидит у стола молча,
пьет упорно, невесело, глаза обветрены - и только ветрами, и ноги труди-
лись в обветривании. Местный поэт с русским поэтом весело спорят о фрек-
кен из "Черного Ворона", - русский поэт, на пари заберется сегодня ночью
к ней: к сожалению, он не учитывает что в "Черный Ворон", вернется он не
ночью, а утром, после кофе у Фрайшнера. - Николай Расторов, еще с вечера
угодил в этот дом, с горя должно быть, - и как-то случайно уснул возле
девушки: в нижней рубашке, в помочах, в галифе и женских туфлях на но-
гах, он спускается сверху, смотрит угрюмо на голоспинных и голоживотых
четверых танцующих, подходит к поэтам и говорит:
- Ну, и чорт. Это тебе не Россия. Заснул у девки, а карманы - не чис-