"Игорь Пидоренко. Две недели зимних четвергов (Рассказ, фантастика)" - читать интересную книгу автора

из дома свитер, но выход нашел быстро - достал из шкафа и установил
электрорефлектор. Вот теперь можно работать...
И он работал. Да так, что из кресла почти не поднимался. Ничего
удивительного, он до работы всегда охоч был.
Так поработал, что к обеду все, что ему полагалось сделать, закончил.
Отложил в сторону последний лист, посидел несколько минут, разминая
затекшие пальцы. Встал и пошел к заму.
- Геннадий Петрович! Давайте я у вас часть бумаг возьму. Что это,
право, нагрузил вас, а сам сохну от безделья!
Зам тоже работал напряженно, но в кабинете его было потеплее. Видимо,
раньше догадался включить обогрев. Зам немного посопротивлялся, но разве
против воли начальства устоишь? И он отдал половину своих отчетностей. К
вечеру Николай Антонович и с этим справился и ушел домой удовлетворенный.
Назавтра опять был четверг. Николай Антонович, одетый потеплее, чтобы
не сидеть сложа руки, поочередно помог Але и Гале, а в перерыве навел
порядок у себя в кабинете.
На следующий день, в четверг, очередь на помощь подошла Тане и Вере
Анатольевне. В обед и задержавшись после работы, Николай Антонович,
прихвативший из дома необходимые инструменты, починил все дверные замки,
выключатели и оконные шпингалеты.
Помощь Сереже и Свете заняла всего половину следующего дня, который
пришелся на холодный декабрьский четверг. Оставшуюся половину и добрую
часть вечера Николай Антонович потратил на упоенный ремонт своего
кабинета: побелил потолок, покрасил стены, перестелил линолеум, починил
мебель. Конечно, кто же ремонт зимой делает, но раз выпала такая
возможность, если свободное время появилось?
На следующее утро, в четверг, Николай Антонович пришел на работу
раньше всех и вывесил на дверях объявление: <Выходной для всех! Произвожу
ремонт помещений. Просьба не беспокоить!>
Его не беспокоили и весь этот день и следующий, четверг. А работа у
него кипела. Сколько ведь предстояло совершить!
Объявление действовало, но как-то в четверг, когда он выкладывал
паркет, сотрудники попытались войти. Он на них так рыкнул - нечего, мол,
здесь шляться, работать мешаете! - что те поспешно ретировались, в
основной массе своей: молодежь и к ней примкнувшие, отправившись загорать
на пляж. А Николай Антонович, поплотнее натянув шапку-ушанку, чтобы уши не
замерзли, вновь взялся за молоток.
Он теперь и домой не уходил. Так, изредка, чтобы пополнить запасы чая
и бутербродов. Тут жена на курорт уехала - чего дома делать? Он пару
часиков прикорнет в углу на тулупе и опять за работу.
К исходу второй недели, что-то еще такое делая, Николай Антонович
почувствовал, что зверски устал. Инструменты валились из дрожащих рук, в
голове стояли звон и туман, ноги подкашивались.
Все не так было, неладно. За последнее время он ни разу не вспомнил о
странном аппарате, исправно гудевшем в его кабинете. Ведь не так
задумывалось, не то получилось. Должен был аппарат этот по-другому
функционировать. И бросить бы сейчас работу, да не удается, гонит какая-то
сила, принуждает.
Билось одно воспоминание в отупевшем мозгу, не давало покоя.
Нетвердыми шагами, превозмогая себя, он прошел к столу, слабыми пальцами