"Хью Пентикост. Убийство жарким летом" - читать интересную книгу автора

страны огню, обращался к Богу!
Натан Джоунс стоял в дверях.
- Прости, что отняли у тебя время, Стайлс, - сказал он. - Мы надеялись,
что сможем получить ответ, и быстрее всего сделали это через тебя. Я понял,
что ты доверяешь окружному прокурору?
- Я давно его знаю. Его поддерживают обе политические партии. Он не
политик в привычном смысле этого слова. Ваши люди, вероятно, тоже делали на
него ставку. Как он котируется у вас?
- Выше среднего белобрысого, - сказал Джоунс с усталой улыбкой. Он
взглянул на часы, висевшие над каминной стенкой. - Сейчас девять. Через
тридцать девять часов городские власти должны объявить свое решение: будут
они платить или вступят в войну. Загвоздка в том, что они будут сражаться не
с тем противником.
- Но мы будем сражаться с ними! - воскликнул Спрэг. - Мы будем
сражаться с ними на улицах, в аллеях; наши снайперы будут убивать их с крыш
домов. Не мы выбирали этот момент, но они запомнят нас!
Белые зубы Натана Джоунса сверкнули какой-то застывшей улыбкой.
- Ей-богу, Джонни, ты говоришь совершенно как Уинстон Черчилль! -
сказал он и оглянулся на Питера. - Тридцать девять часов. Ты думаешь, что
сможешь убедить своего друга Маршалла в том, что они ошибаются, разыскивая
чернокожих шантажистов? Чем больше он будет дразнить нас, чернокожих лидеров
в Гарлеме и Бруклине, тем быстрее упустит все шансы остановить то, что может
произойти. Время бежит, как песок сквозь пальцы.
- Вы убеждены в этом? - спросил Питер.
Огромная рука Спрэга опустилась на плечо Стайлса и развернула его.
Черные очки, сверкавшие над Питером, казалось, прожгут его насквозь.
- Они говорят, что этот человек послал Северенсу письмо, подписанное
словами "Власть - черным".
- Я видел его фотокопию, - сказал Питер.
- Послушай, парень. Я - "Власть - черным" в этом городе, но я не
посылал никакого письма. Я - "Власть - черным" в этом городе, но я не
говорил ни по какому телефону.
- Но в вашем сообществе может быть несколько безумцев, - заметил
Стайлс.
Спрэг повысил голос. Казалось, он вот-вот взорвется.
- Скажи, ради Христа, парень, за что, по-твоему, мы боролись последние
сто лет? Мы боролись за обещания, которые нам давали, но никогда не
выполняли. Когда ты идешь в ресторан, а там плохое обслуживание, ты знаешь,
что оно такое потому, что плох официант, а не потому, что ты - черный. Вот
за что мы боремся. Когда ты спрашиваешь номер в отеле, а тебе отвечают, что
свободных номеров нет потому, что их действительно нет, а не потому, что
ты - черный. Вот за что мы боремся. Чтобы не жить в гетто, - продолжал он, с
трудом сдерживая эмоции, - вот за что мы боремся. А ты знаешь, почему мы
живем в гетто? Не потому, что белые ублюдки ненавидят нас, черных ублюдков.
Если бы у нас были деньги, мы жили бы где хотели. Белобрысый продал бы мне
собственного ребенка на завтрак, если бы я хорошо заплатил. Мы живем в гетто
потому, что чертовски бедны и для нас нет другого места на земле. Ты
говоришь о сумасшедших в нашем сообществе? Да у нас их миллионы, папаша! Они
сошли с ума от этой жизни! Это то, с чего я начал. Мы узнали о бомбе,
заложенной в отеле "Коммодор". Это была не игрушка, как сказали нам.