"Хью Пентикост (Филипс Джадсон Пентикост). Любитель Шампанского (другой перевод - "Убить, чтобы остаться")" - читать интересную книгу автора

она не вернулась, и я облегченно вздохнул. Пьянка затянулась далеко за
полночь. Наконец на ногах осталась лишь одна девчушка, игравшая в каком-то
телесериале. Я дал ей новенькую хрустящую ассигнацию в тысячу долларов,
посадил в такси и отправил домой. Устал ужасно. Поднявшись в спальню, я
увидел, что Беверли, совершенно голая, лежит на моей кровати и решил, что
она отключилась. Ее одежда валялась на стульях и на полу. На ночном столике
стоял пустой флакончик из-под снотворного. Подойдя к кровати, я обнаружил
под головой Беверли записку: "Для меня это единственный способ навсегда
остаться в твоей жизни". Тут я испугался. Попытался прощупать пульс.
Безрезультатно. Она умерла. Во флакончике было пятьдесят таблеток. Одному
богу известно, сколько она приняла. Судебный эксперт сказал потом, что этой
дозы хватило бы, чтобы убить лошадь.
- Судебный эксперт? Ты обратился в полицию? - спросил Квист.
- О боже, дружище, если бы все было так просто. Я как раз закончил
картину. Помнишь, "Тропою славы"? Сыграл в ней католического священника. В
тот фильм я вложил миллион долларов. На пороге старости мне хотелось создать
себе новый образ доброго, приветливого Джонни Сэндза. Я представил себе
газетные заголовки: "Оргия в доме Джонни Сэндза", "Женщина-самоубийца",
"Бывшая подруга..." и так далее. Отличная реклама для католического
священника, для моего нового образа. Крошка Беверли действительно могла
войти в мою жизнь и остаться в ней навсегда.
Поэтому я принял меры, чтобы обезопасить себя. У меня были друзья,
которым я мог доверять (их благосостояние в немалой степени зависело от
меня): Луи Сэйбол, мой голливудский агент, получавший комиссионные с каждой
моей картины, и Макс Либман, адвокат, ведущий мои дела вне шоу-бизнеса. Они
приехали, и мы попытались найти выход из создавшегося положения. Мы кое-как
одели Беверли и выволокли ее к машине. Со стороны могло показаться, что
кавалеры помогают идти пьяной женщине. Мы отвезли покойницу в Лос-Анджелес,
в ее квартиру. Время было раннее, пять утра, никто не встретился нам на
пути. Дверь мы открыли ключом Беверли, уложили тело на кровать и оставили на
столике пустой флакон из-под снотворного.
Ее нашли через день или два. Полиция объявила, что Беверли Трент
покончила жизнь самоубийством. Да так оно, собственно, и было. Никто не
заявил, что видел, как мы перевозили Беверли из моего дома в ее квартиру, да
если бы кто-то и видел это, мы бы выкрутились: перепила, мол, на вечеринке.
Ко мне приходил полицейский. Кто-то все-таки вспомнил, что она была у меня в
гостях. Я сказал ему, что до прихода ко мне Беверли накурилась марихуаны, а
потом куда-то исчезла. Полицейский прекрасно понял, какой вред нанесет мне
причастность к этому делу, тем более, что никакого преступления я не
совершал.
- Ты заплатил ему? - поинтересовался Квист.
- Я ему кое в чем помог, - без тени смущения ответил Джонни.
- И что дальше?
- Прошел год. А потом мне позвонил незнакомый мужчина. Он знал все - от
А до Я. Даже о записке, которую видели только я, Луи, Макс и умершая
Беверли. Но, как оказалось, о ней знал еще и этот мужчина.
- Шантаж?
- Совершенно верно. По сто тысяч долларов ежегодно. Я платил в течение
двух лет.
- Однако!