"Сьюзен Элизабет Филлипс. Медовый месяц " - читать интересную книгу автора

противном случае я нанимай" адвоката, а адвокат возбуждает против вас дело.
Потом он возбудит дело против универмага "Денди". А потом и против всех
официальных лиц в округе Паксавачи, кто имел хоть малейшее отношение к
этому конкурсу!
- Хани...
- Я буду в универмаге в понедельник в четыре часа дня. - Она почти
ткнула пальцем в грудь Моники Уоринг. - И если все останется по-прежнему,
то в следующий раз вы увидите меня в окружении самых паршивых сукиных
сынов, каких только видели суды Южной Каролины!
По пути домой бравада Хани растаяла. У нее не было денег нанять
адвоката. Да разве может хоть кто-нибудь из этого универмага воспринимать
ее угрозу всерьез?
Но в жизни девушки не было места колебаниям, поэтому она провела все
воскресенье и большую часть понедельника в попытках убедить себя, что ее
блеф сработает. Ничто не заставляет людей так беспокоиться, как угроза
судебного преследования, а получать плохую рекламу вовсе не входило в планы
руководства универмага "Данди". Но как Хани ни пыталась подбодрить себя, у
нее крепло ощущение, что ее мечты на будущее тонут рядом с "Бобби Ли".
Наступил понедельник. Несмотря на первоначальный боевой настрой, к
тому времени, когда Хани нашла офис Моники Уоринг на третьем этаже
универмага "Данди", она чуть ли не заболела от страха. Остановившись в
дверях, Хани оглядела маленькую комнатенку, большую часть которой занимал
металлический стол, заваленный чистыми стопками бумаги. Плакаты и рекламные
проспекты универмага рядком тянулись вдоль пробковой доски объявлений,
висевшей напротив единственного в офисе окна.
Хани кашлянула, и директриса конкурса глянула на нее поверх стола,
обращенного к двери.
- Вы только посмотрите, кто пришел, - сказала она, снимая очки в
массивной черного цвета пластмассовой оправе и поднимаясь со стула.
В ее голосе сквозило самодовольство, и это Хани совершенно не
понравилось. Директриса обогнула стол и подошла к ней. Опершись бедром о
край стола, она скрестила руки на груди.
- Вам вовсе не девятнадцать лет, Хани, - сказала она, очевидно, не
видя нужды заводить разговор издалека. - Вам всего шестнадцать, вы бросили
среднюю школу с подмоченной репутацией. Как несовершеннолетняя, вы не
имеете никаких юридических прав выступать от имени своей сестры!
Хани сказала себе, что приструнить мисс Уоринг должно оказаться не
труднее, чем осадить дядюшку Эрла, когда он принимал несколько лишних рюмок
виски. Она подошла к единственному в офисе окну и, сделав вид, словно ей на
все наплевать, уставилась вниз на подъездную дорожку к Первому банку
Каролины, располагавшемуся через дорогу.
- Несомненно, мисс Уоринг, вам пришлось основательно потрудиться,
копаясь в моей биографии, - сказала она, растягивая слова. - А не
обнаружили ли вы случаем во время этих раскопок, что мать Шанталь, а моя
тетка, миссис Софи Мун Букер, страдает душевной болезнью, вызванной скорбью
по поводу смерти мужа, Эрла Т. Букера? - Она неторопливо повернулась к
директрисе конкурса. - И не выяснили ли вы случайно, что семью после его
смерти содержу я? И что миссис Букер - которая перестала быть
несовершеннолетней добрых двадцать пять лет назад - беспрекословно выполнит
все, что я скажу, вплоть до вчинения вашему паршивому универмагу самого