"Артур Филлипс. Ангелика" - читать интересную книгу автора

свету, - лишь частица сокровищ, таящихся в "Египтологе".
Одаренный детальнейшей эрудицией и острейшим литературным чутьем,
Филлипс обнажает иероглифы (не иероглифику - но с терминологией вы
разберетесь) и кирпичики, из которых складывается наше постижение и
трактовка историй и наше доверие к рассказчикам. Причудливый, коварный,
удивительный роман с богатейшей текстурой.
Мэтью Перл, автор "Дантова клуба"

Невероятное наслаждение, поразительное чтение, великое по духу и букве:
безумное, экстатическое и развлекательное в глубочайшем смысле этого слова.
Артур Филлипс - замечательно талантливый писатель, и страницы романа полны
остроумия и бешеного юмора, но под поверхностью струится глубоководное
течение печали.
Джордж Сондерс, автор "Пасторалии"

В пародировании ученого мышления Филлипс искусен, как Набоков.
The New Yorker

В "Египтологе" вы не читаете между строк - вы между них живете.
People


Артур Филлипс


АНГЕЛИКА


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КОНСТАНС БАРТОН


I

Полагаю, что предписанный мне досужий труд подобает начать не иначе как
историю с привидениями, ибо ровно так пережила описываемые события Констанс.
Боюсь, однако, что эти слова пробуждают в вас непомерные чаяния. Право,
я отнюдь не чаю напугать именно вас, пусть даже вы принуждены читать сие под
фырканье свечи и скрип половиц. Либо при мне, что лежит у вас в ногах.
Итак. История с привидениями! Действие начинается при свете дня, кой не
предвещает дурного, тем утром, когда Джозеф изгоняет ребенка из их спальни.
Страшные истории, хранимые Констанс у постели, всегда завязывались безбурно,
и ее история не должна быть исключением: Выплеск утреннего света спугнул
золотую пыль с багровой складчатой портьеры и прочертил изящные черные вены
по краям орехово-бурого подоконника. Переплет окна следует перекрасить,
подумала она. Беспорядочные трели доносились издалека, снизу, где
неуверенные пальчики Ангелики спотыкались на клавишах фортепьяно, восходило
из кухни мучное благоухание первого хлеба: под густой сенью домашнего уюта
его свившаяся кольцами ярость застала ее врасплох.
- Довольно терпел я это оскорбление, - сказал он. - Ни единой ночи не