"Керен Певзнер. Смерть саксофониста (детективная повесть)" - читать интересную книгу авторафалафель - шарики, слепленные из толченого гороха. У низеньких ворот
одноэтажных домов сидели бородатые старики и курили наргиле, изредка обмениваясь приветствиями. Матери кричали на детей хриплыми гортанными голосами, и вся атмосфера этого места давала понять, что вы находитесь на востоке. Неторопливом, вальяжном востоке. Все резко изменилось, когда в страну хлынули сотни тысяч репатриантов. Строительство переживало невиданный бум. Местные власти надеялись, что если предложить новеньким хорошие и недорогие квартиры, то население возрастет, налоги в городскую казну увеличатся, а город расцветет. Поэтому все русскоязычные газеты пестрели рекламами: "Приезжайте и живите у нас в Кирьят-Шенкине! Сюда будет проложена железнодорожная ветка. Полчаса - и вы в Тель-Авиве"... Народ ехать в город развития не спешил. Квартиры, действительно, были дешевле, чем в Тель-Авиве или в Иерусалиме, но там, где есть жилье, нет работы. А один небольшой вязальный цех и несколько автомастерских не могли вместить всех желающих. Город оказался в неприятном положении. Новые дома пустовали, их не покупали, подрядчики начали роптать. И тут правительство приняло решение скупить эти квартиры для малоимущих и социальных случаев. Тогдашний мэр схватился за голову. Он рассказывал, что, когда ночью слышал, что приезжает очередное грузовое такси с репатриантами, не мог заснуть до утра. Пенсионеры, матери-одиночки и инвалиды не платили налогов, им требовалась социальная служба, а кто нес расходы? Конечно, мэрия. Семьи прибывших в Израиль разваливались с ужасающей быстротой. В результате трудностей эмиграции любая трещина в отношениях приводила к и адью... Мужчины впадали в депрессию, в запой, потом находили себе новых подружек, а женщины с детьми обивали пороги социальных служб, требуя для своей неполной семьи крыши над головой. После долгих мытарств счастливицы получали довольно приличные квартиры и начинали искать работу. Но, как уже было сказано, в Кирьят-Шенкине работы не было... По улицам стали ходить высокие белокожие женщины со светлыми волосами. И неважно, что многие были не натуральными блондинками и выглядели, как тысячи их соплеменниц из Рязани и Великого Устюга. Здесь они все были красавицами. Неважно, что они не знали иврит и ели некошерную еду, - они вскружили головы местным смуглым мачо... Те пробовали было купить их любовь, но дамы, обжегшиеся первый раз, были осторожны. Они хотели семью, устойчивого положения, отца детям. Сары, Ривки и Ханы оставались одни, а изменники-мужья не могли отвести глаз от Наташ и Марин. Пошел второй вал разбитых сердец. Мужчины, которые устояли перед чарами северных красавиц, твердили своим женам: "Смотри, Мазаль, вон соседка Сонечка. Одна живет с детьми. Работает на уборке, а по вечерам учит иврит и компьютеры. А ты, распустеха... Только я один в доме зарабатываю!" Надо было что-то срочно предпринимать. Городу грозила катастрофа. А тут приближались муниципальные выборы. Всем было ясно, что победит тот кандидат, который разрубит этот гордиев узел и найдет работу для горожан. И тут на арене появился Руби Вольф. Переехав в Кирьят-Шенкин и зарегистрировавшись в МВД как житель этого города, он выдвинул свою кандидатуру на пост мэра. В качестве программы он предложил построить на берегу моря огромный гостинично-туристический комплекс с причалом для яхт. |
|
|