"Керен Певзнер. Смерть саксофониста (детективная повесть)" - читать интересную книгу автора

его мать срочно госпитализировали. Вот он и сорвался с места. Вы не думайте,
у нас такой случай из ряда вон выходящий. Просто он знал, что у мамы плохое
здоровье и недавно оно ухудшилось.
- В какой больнице ее госпитализировали?
- В "Сороке".
- Как ее фамилия?
- Ее? Не знаю. Но у Вени фамилия не из частых. Додельзон. Может, и у
мамы его такая же фамилия?
- Последний вопрос: почему Вениамин не взял свой саксофон? Это же
дорогой инструмент.
- Мы всегда возим инструменты в нашем микроавтобусе. Поэтому смысла
таскаться с ним не было. А вот мундштук он взял. Мундштук - это как соска.
Музыкант к нему привыкает и не может пользоваться чужим. Хороший саксофонист
это делает машинально.
- Очень интересно... - пробормотал Михаэль в недоумении. - А как же
Руби играл без мундштука? Это возможно?
- Вы что, смеетесь? - фыркнул Йоханан. - Вы в машине без колес
когда-нибудь ездили?.
- Значит, ваш Веня в спешке забыл мундштук на саксофоне.
- Нет, - категорически заявил Йоханан, - мы с ним знакомы пять лет. За
все это время он ни разу не расставался с мундштуком. Его же мыть надо после
выступления.
- Как же, в таком случае, играл вчера Руби? У него что - свой мундштук
был? - озадаченно спросил Борнштейн. - Вы говорите: без мундштука играть
невозможно. Ваш Веня уехал вместе с мундштуком... Могу я взглянуть на
саксофон?
Музыкант отошел от нас, чтобы принести требуемое, а я стояла и
раздумывала, стоит говорить или нет... Наконец тихо произнесла:
- Я видела мундштук
- Как? Где? - спросили меня одновременно Михаэль и Йоханан, вернувшийся
с футляром.
- Когда мы с Линой стояли около эстрады, я загляделась на саксофон и
ясно помню, что мундштук на нем был. А потом Руби начал играть.
- Валерия, вы точно помните? Это очень важно!
- Да что я, ослепла что ли? - обиженно сказала я. - Он же черный,
заметный. Откройте футляр и убедитесь сами.
Следователь встал, молча подошел к футляру, открыл его и, заглянув,
продемонстрировал мне содержимое. Мундштука на саксофоне не было...

x x x
Михаэль морочил мне голову еще около часа. Я горько пожалела, что Лина
избежала этой участи. Он выспрашивал, не видела ли я, кто стоял рядом с
эстрадой за пять минут до происшествия, за минуту, через минуту после того,
как закончил Руби, и так далее, без конца. Но я твердо стояла на своем: у
эстрады в течение десяти минут, кроме нас с Линой, никого не было.
Наконец, Борнштейн понял, что от меня больше ничего не добиться, и
отстал. Он принялся расспрашивать музыкантов, а я, от нечего делать, пошла
бродить по Оленьему парку. Ноги сами принесли меня в ту сторожку, около
которой намедни мы с Денисом отсиживались в кустах.
Дверь была полуоткрыта. Ничто так не стимулирует здоровое любопытство,