"Елена Петушкова. Путешествие в седле по маршруту Жизнь " - читать интересную книгу автора

3

Я училась в девятом классе, когда увидела на улице объявление о том,
что в Сокольниках организуется прокат лошадей. Мой опыт верховой езды
ограничивался осликом в зоопарке по кругу. Но и этот друг был для меня
огромным, ярким переживанием.
Объявление я прочла и ввиду некоторой пассивности характера и робости
восприняла его абстрактно: ах, мол, хорошо бы... Тут же, конечно, появились
сомнения: а вдруг надо мной станут смеяться, а вдруг там одни мальчишки?
Конечно, только мальчишки...
Но загорелась мама: "Давай ездить вместе!" - и за маминой спиной я,
естественно, почувствовала себя спокойнее.
Публика собралась разная - не только мальчишки, но и девчонки, и
взрослые тоже. В нашей группе был инженер, гримерша с "Мосфильма", был
слесарь - он пришел с сыном, и этот мальчуган, Гена Самоседенко, стал
впоследствии членом сборной страны по преодолению препятствий.
Вышел тренер, вынес большой фанерный лист с кличками прокатных лошадей.
Эти клички показались мне странными, экзотическими. Я не знала тогда, что в
имени лошади должна быть первая буква имени отца и первая буква имели
матери. Например, Пепел звался так (хотя был не серым, не пепельным, а
вороным), потому что его отец - Пилигрим, мать - Полынь, Абакан - от Абсента
и Алупки.
В тот первый раз, как я уже говорила, мне достался караковый
кабардинский конь Избыток, и я неожиданно для себя поймала ритм его рыси.
Прокатные лошади - существа особого рода, опытнейшие и хитрейшие
создания. За долгие годы общения с людьми они обстоятельно изучили "гомо
сапиенс" и не без оснований пришли к выводу, что обвести его вокруг пальца -
ну, скажем, вокруг копыта - дело довольно простое.
Как только в седло садится человек, берущий с особым шиком поводья и
хлыст, лошадь уже знает, с кем имеет дело. Если его наигранная уверенность -
только поза, если это новичок, то будьте спокойны: через несколько минут вид
у него будет жалкий.
Он пытается заставить лошадь перейти из шага в галоп, но ей этого
страшно не хочется. Он дергает повод, бьет ее пятками, хлыстом, кричит -
лошадь неподвижна. Она не нервничает, она чувствует себя хозяйкой положения.
Стоит себе в центре манежа, пока тренер не хлопнет бичом. Тогда все
прокатные лошади бросаются в стороны, делая вид, что ужасно испуганы, и
новички сыплются с них, точно спелые груши.
Интересно, что лошади чувствуют не силу всадника, а именно опыт, и
скорее слушаются маленькую и слабенькую, но умеющую ездить девочку, нежели
сильного, здорового, неумелого парня.
Помню, в Цахкадзоре перед Мексиканской олимпиадой мы по вечерам ездили
на лошадях на прогулку в горы. Однажды нас упросил взять его с собой
известный борец-полутяжеловес Борис Гуревич, могучий атлет с великолепной
фигурой: он позировал Вучетичу для знаменитой скульптуры "Перекуем мечи на
орала", стоящей перед зданием ООН в Нью-Йорке. Ему дали многоопытную
пятиборную лошадь, он взобрался на нее, а я, сидя на Пепле, взяла повод и
повела за собой. Однако, когда мы проезжали мимо столовой, где всегда было
довольно людно, Борино самолюбие взыграло, и он потребовал повод. Лошадь