"Юрий Петухов. Черный дом" - читать интересную книгу автора

брошенных все равно не было. Даже если они надежно укрыты за бетоном,
последняя пуля в обойме - их смерть. Лучше ее пустить себе в голову, не
ждать убийц-карателей. Но я не имел права решать за героев-смельчаков. Они
сами решат. Это их последний выбор.
Я все же ушел за столбы. Присел на парапет. Ноги не слушались. И сердце
билось с перебоями. Надо ехать к больной матери, надо ехать домой, здесь все
ясно. Боль, ужас, трагедия, черная жуткая тоска... но здесь все уже решено.
И ничего уже не будет. Ни свободной, независимой России. Ни Русского Народа.
Ни возрождения. Все раздавлено. Все растоптано, выжжено, расстреляно- на
долгие годы вперед. Иго! Проклятое чужеземное иго! Пустынный, безлюдный
Калининский, пальба, смерть, пыль и осколки. Так все и кончается - пустыней
и смертью. А ведь еще вчера, позавчера, неделю назад именно здесь сновали
туда-сюда толпы с застывшими глазами. Сейчас - только одиночки, прорвавшиеся
сквозь оцепления. На них и дубинами уже не машут, заняты делом, охотой.
Я знал, что те, кто послал смертников на чердаки небоскребов арбатских,
сидят за многометровыми стенами, окруженные охраной, сидят и упрашивают
иноземные посольства забрать их, дать убежище. Знал, что "Альфа" их возьмет
под защиту, прикроет. Да, они очень хорошо и мудро заботились о своей
безопасности, о своих жизнях - позже это подтвердилось, я не ошибся: ни один
из них не пострадал, все живы-здоровы, отделались, как говорится, легким
испугом. А те, кто поверил им? А те, кто отдал им свои жизни?! Я видел как
их выбивают смертным градом, беспощадно, не давая высунуться с белым флагом,
с белой тряпкой, их просто истребляют. И снова, сидел я на парапете
измученный, больной, подавленный... а будто стоял на том черном мосту, под
черными адскими тучами. И предадут они вас, поверивших им! Что же это за
проклятье, когда сбывается то, отчего отбиваешься двумя руками,
открещиваешься, во что и верить не хочется? Что за проклятье! Да, я знал,
что предадут! Но верить не хотел, не мог. Я и теперь не верил еще до конца,
что столь черное, страшное предательство свершилось. Тысячи людей пришли,
бросили все - семьи, работу, перечеркнули будущее, поверили и пришли
защищать Руцкого, Хасбулатова, депутатов, Россию, "молодую демократию"... И
убивали теперь именно их. И злая, недобрая мысль пронзила мозг: нельзя
давать предателям выход, нельзя! Это они клялись перед всеми, что не выйдут
живыми из ДомаСоветов, это им поверили. И я знал, что не все в Черном Доме
сдадутся, что останутся там непокоренные, выбравшие смерть, что уйдут на
верхние этажи. Но чтобы свершилась справедливость, чтобы не иссякла в
выживших вера в правду и добро, им надо было забрать с собой всю верхушку
"бело-домовскую": Руцкого, Хасбулатова, Ачалова, Макашова, тех депутатов,
что звали их в бой, на баррикады, под пули... всеядро "белодомовских
сидельцев", обрекших на погибель тысячи людей, но вышедших сухими из воды.
Нет, нельзя было выдавать их "Альфе". Они, те, в кого поверили, те, из-за
кого гибли сейчас сотни и тысячи, должны были умереть с ними вместе. А
если... если у них и на это не хватило бы духа, их надо было расстрелять там
же, до сдачи, до прихода "Альфы" и бейтаровцев. Предателям не должно быть
пощады! Слаб духом - не зови за собой людей! Не толкай их на смерть! А
толкаешь - отвечай! Вот такие злые, недобрые мысли бередили меня, и не могя
от них отвязаться, не мог их прогнать. Успокаивал себя, что не прав, что
нельзя обезглавливать оппозицию, нельзя уничтожать ядро сопротивления
иноземному владычеству, хоть и гнилое, паршивое, переметное, но хоть такое,
ведь иного нет! Что же за проклятье, знать все заранее! Да, я еще тогда, на