"Юрий Петухов. Черный дом" - читать интересную книгу автора

непостижимо-прекрасном дне взлета Народного Духа. Но это потом. А тогда я
бежал, задыхаясь, протирая слезящиеся от газа глаза, с таблеткой валидола
под языком, на заплетающихся ногах, бежал среди сотен брошенных щитов,
дубин, касок и прочей дряни. Я не останавливался, чтобы подобрать что-то, не
нужно, мое оружие - память. Я должен все увидеть, все запомнить, чтобы люди
знали ПРАВДУ! Ибо горе побежденному, гласит мудрая поговорка, его историю
напишет победитель. Соврет, исказит, исклевещет... А мне врать не дан о. Я
писатель, я русский писатель, один из немногих, почти один посреди сонмов
русскоязычных борзописцев. Жизнь повывела нашего брата, куда проще ничего не
видеть, писать все одно и то ж про пьяненьких и дураковатых русских
мужичков, "африканычей", воспевать кондовость да замшелость - безопасно. Но
Россия она не в одной лишь замшелости возвеличилась и размахнулась на
четверть света. Но о том уже боязно не то что писать, а и думать для многих.
Русскоязычные ничего не боятся, кроме погромов и возмездия, но доброго они
про Русь нашу матушку не напишут и про народ наш хорошего не скажут, не
любят они их, ох как не любят. Вот и бежаля в клубах дыма и гари, чтобы все
видеть. А было что повидать! Не считал я уже ни заслонов, ни кордонов -
живой рекой гудела дорога, и сама несла ноги. И разрывались, распадались
кованные цепи, разлетались гремящими зелеными мисками каски. И будто
обезумевший носился и врезался в цепи захваченный грузовик, и цеплялись за
него, и падали, и вырывался он из засад, рычал, фырчал, вертелся, и снова
шел на таран, и прорывались в бреши люди, и крушили спецавтобусы и грузовики
военные да милицейские, разбивали их, взбирались на них и кричали: "Ура!
Долой оккупантов!" И бежали смятенные стражи, бросая все. Им обещали забитых
и запуганных, тех, кого сама рука тянется огладить ежели не дубиной, то
плетью. А пришли воины. Не погромщики, не мародеры, не хулиганы и драчуны, а
именво воины - сильные, смелые, не бьющие лежащих, не преследующие бегущих и
побросавших оружие. Пришли и сломили их благородные и могучие. И прорывали
они только заслоны. Громили только машины, которыми их Давили, из которых их
поливали черт-те какой смесью - все было залито на сотни и тысячи метров
черной дрянью. Мокрые, усталые, отравленные газами, они шли вперед - и не
было ни одной тронутой ими палатки, ни одного задетого киоска, ни единой
разбитой витрины. Это шли не "боевики", ахозяева своего города, хозяева
своей земли. Еще вчера, позавчера, все черные дни меня поражало, с какой
ненавистью бьют омоновцы и спецназовцы ногами поверженных ветеранов, бабок и
школьников. Чего скрывать, я даже привык к этому зверству... и в этот ярый и
благой день я ждал - вот сейчас, начнут бить и их самих, свершится возмездие
и узнают они, каково лежать на мостовой и получать в голову, в живот, в лицо
зверские удары кованных сапог. Нет, не били, ни разу, ни единого удара, ни
мщения, ни возмездия. Народ. И каратели. Каратели. И Народ. Насколько же они
разные! Бесконечный и короткий путь к Дому Советов! Прорыв! Надо было видеть
все, тогда становилось ясным - почему не щадили себя, с голыми руками шли на
бронированных мордоворотов русские люди. Они шли во имя России! Шли,
защищая, освобождая свою Родину. А те... тем просто приказали стоять и не
пущать, стрелять и бить, но им не приказали умирать... да даже если бы и
приказали, они бы не стали, не за что и не за кого. За президента?! А чего
они от него хорошего видели? За мэра с префектами? За усатого взводного? Тот
и сам не желал ни за кого подыхать. За навязшуювзубахдерьмократию?! Ищите
дураков! Ребяткам в серых шинелях, серых бушлатах, касках и броне, увешанных
автоматами и дубинами, умирать и даже калечиться было совсем незачем. И