"Юрий Петухов. Меч Вседержителя ("Звездная месть" #5)" - читать интересную книгу автора

шить. Иноща надо забыть даже добро. Особенно, если оно непомерно
большое, огромное, невозместимое - все равно не расквитаться, не
расплатиться. Да и не тот человек Иван, чтобы сидеть у порога должника да
требовать отдачи долгов, уж в этом Первозург не сомневался. Забыть! Надо
все забыть. И жить, как живут другие - спокойно, размеренно, беззаботно и
тихо. На какое-то время им овладела навязчивая идея - обрести свое прежнее
тело. Он просыпался с этой мыслью и засыпал. Хотя и непросто было вернуться
к обыденной земной смене дней и ночей. Сихан заставил себя жить как жили
все. А вот заставить идею уйти туда, откуда она внезапно возникла, не смог,
не сумел. И он сам стал мелочным и суетным, так ему казалось, он бродил по
улицам будто неприкаянный, бродил и всматривался в лица. Ему верилось, что
он помнит себя самого - того исходного, первоначального, которого и звали
Сиханом Раджикрави. Это было словно игрой - он не желал пользоваться
видеокартотеками спецслужб, хотя запросто проник бы в любую из них, он не
желал пронизывать толпы полями, сидя далеко от них, он не хотел применять
того, что было непонятно и неведомо для пращуров. И он находил даже
какое-то щемящее наслаждение в том, чтобы бродить среди них, касаясь в
движении простых смертных локтем, плечом, смиренно улыбаясь, когда они
наступали ему на ноги и толкали. И он нашел своего двойника. Это произошло
в пригороде Мадраса. Высокий и худой мужчина лет семидесяти, в расцвете
сил, стоял понуро и мрачно пред развалинами древнего всеми позаброшенного и
позабытого храма. Лицо у него было узкое, темное, с вдавленными, почти
синюшными висками, тонким носом без горбинок и провалов, тонкими и ровными
губами. Под глазами у человека темнели большие и почти черные мешки, но
совсем не болезненные, а естественно дополняющие образ. Седые брови, седые
очень короткие волосы бобриком... но главное, большие серые глаза. Это были
глаза еще той давней и почти сказочной расы, что пришла сюда из далей не
ведомых здешним аборигенам, из бескрайних степей и лесов, гор и приморий,
где спустя века образовалась Европа и где жили испокон веков россы, племя
не выродившееся и не вознесшееся, но растворившееся среди сотен племен и
народов. Были глаза эти будто вратами в нездешние искрящиеся миры -
недоступные и вышние. Сихан Раджикрави замер, будто к нему,

54

заключенному в иное тело, полное, сильное, кряжистое, но чужое,
поднесли вдруг зеркало. Он узнал себя. Он нашел себя!
Остальное было делом техники. Пришлось долго выжидать, пока незнакомец
выйдет из своего задумчивого состояния. Но Сихан был терпеливым. Он не
хотел ускорять событий, все должно было произойти естественно. И он
дождался. Седой очнулся, повел глазами и столь же понуро побрел к улице,
вьющейся змеей по пригороду, влился в толпу. А Сихан уже все знал про него
- бывший волхв, изгнанный из общины за прелюбодеяния, хронических
заболеваний нет, силен, здоров, умен, пребывает в унынии, но это не беда,
не беда. Сихан пристроился рядом, почти рядом, чуть впереди, всего на
полкорпуса. Теперь они оба вместе с толпой шли по пружинящему тротуарчику
вдоль гудящей, гремящей, грохочущей улицы - гравикары, автомобили, миниходы
ползли сплошной чередой, выставив панцирные спины, будто стадо послушных
животных, гонимых в одном направлении. Надо было лишь сделать небольшой