"Юрий Петухов. Вторжение из ада ("Звездная месть" #4)" - читать интересную книгу автора

командир. И его приказы должны выполняться. Если ты со мной, Гуг, ты не
должен сомневаться и спрашивать. Ты должен делать! Решай!
- Будь по-твоему, - лицо у Гуга Хлодрика, набрякшее, тяжелое и
измученное, окаменело. - После того, что они сотворили с моей Ливой, я... я
с тобой, Иван. Мы все сдохнем, нечего себе мозги пудрить, но мы сдохнем не
на коленях} Ты главный!
Иван облегченно, прерывисто вздохнул. Он знал, что если Гуг принял
какое-то решение, созрел, то это надежно и необратимо.
Высоко в небе, будто черная пуговица в вате, застрял среди клубящихся
облаков дисколет - завис парящим коршуном. Ивану он сразу не понравился.
- Выслеживают, - заключил Гуг.
- Давно уже выследили, - поправил его Иван. - И давно бы могли убрать.
Но чего-то ждут. Я не понимаю их...
- Кого это их?
- В том-то и дело! Кабы знать! Мы воюем с тенями, гоняемся за
невидимками, все пытаемся ухватить за хвост кого-то... а в кулаке остается
пар, туман!
- Не прибедняйся, Ваня, кой-чего и нам нащупать удалось, точнее, тебе
горемыке. Нельзя все время ходить вокруг! - Гуг задрал голову вверх,
прищурил слезящиеся красные глаза.
- Я знаю, к чему ты клонишь! - почти шепотом произнес Иван. - На это
непросто решиться. Ох как непросто! Мы ведь не знаем истинных планов тех,
кто наверху. А вдруг они ведут сложную, не известную нам и непонятную
игру... а мы влезем, все испортим?
- Они свою игру сыграли. Ежели я кому-то и не верю ни на грош, Ваня,
так это им! - Гуг прикрыл глаза ладонью. - Смотри-ка!
Дисколет снижался.
- Нет! Не могу решиться. Для этого надо переступить через что-то, через
самого себя, через какую-то черту в своей душе... - Иван нервничал.
Отчаянье корявой и грубой лапой сжимало его горло. Ведь он поставлен к
стенке, он приперт, он лишен выбора. Но попробуй - сделай первый шаг, этот
страшный, необратимый шаг - и может быть все, он погубит себя, друзей,
всех, не потерявших души в этой всемирной клоаке, он погубит и тех, кого
оставил вне Земли, это будет конец, без возрождения, без надежды на
память... и позор, страшный, вековечный позор. Нет! Нельзя рубить с плеча!
Они еще не сказали ни слова, но они понимали друг друга. Гуг, что он
давненько точил зуб на всех этих баловней судьбы, на власть имущую братию,
он ненавидел их и боялся, у него были свои счеты с вершителями судеб.
Иван всегда верил в справедливость и открытость стоящих над ними. Он
никогда не влезал в тонкости и хитросплетения управленческих структур
Мирового Сообщества, ему не было дела до Синклита - каждый имеет право
вариться в избранном им вареве. Из Сообщества, будь то Объединенная Европа
или Экваториальная Африка, Всеамериканские Штаты или
Индонезийскоавстралийскии анклав, он возвращался усталым, нервным, порой
взвинченным, но главное, каким-то немытым, грязным, с ощущением поналипшей
к коже незримой и противной пыльцы. При всем при том у него не возникало
никогда ни тени желания лезть в "чужой монастырь со своим уставом". Но
Россия! Это непостижимость какая-то- Иннокентий Булыгин выложил все как на
тарелке, ничего не скрыл, описал даже последние минуты Толика Реброва,
подлеца и предателя. Нет! Сама история Великой России не допускала и мысли