"Юрий Петухов. Опа!" - читать интересную книгу автораа снаружи намотаны - не вылечишь, вот как... Да чего ты панихиду разводишь,
давай про чего-нибудь веселенькое, про баб давай! Сергей кивнул. Сходил в комнату за гитарой. - На вот, сыграй лучше. Как вспомню - моложе на десять лет. Бяша с сомнением поглядел на свои черные, словно обгорелые пальцы. Гитару взял осторожно, нежно, как что-то хрупкое и любимое. Первый аккорд резанул слух взрывной волной. - За что вы, девочки, кудрявых любите... - и провел ладонью по остаткам волос, ежиком начинавшихся далеко ото лба, ближе к макушке. - Вот, Серега, ну кто б меня сейчас Бяшей прозвал, уж окрестили бы Плешаком каким, не больше... - Да ты играй, у меня волос тоже не прибавилось, - Сергей отставил бутылку на край стола, откинулся на спинку. - Не, ты ее от меня далеко не убирай! - Бяша вернул бутылку на место. - Без нее игра не пойдет. - И тут же без перехода: - Опа, опа, какая ж ты растрепа... Начал громко, в голос. Вдруг дернулся, скрючился, прижав ладонь к животу, побелел. Но тут же рассмеялся, взял со стола огурец, понюхал, положил обратно. - Прихватывает? - спросил Сергей. - А-а, ну ее! Опа... опа... В тот день Сергей видел Бяшу в последний раз. Весна. Только подернулись зеленым налетом исстрадавшиеся за зиму деревья, не успели подсохнуть лужи. А вдруг ударило теплынью, да так, что с непривычки дышать горячо было, воздух будто затвердел. В этот денек последний консерватор сбросил пальтишко и Откуда он шел тогда? Из клуба, кажется? Да, в ДК "Компрессор" давали новый фильм, не шедший еще по широкому экрану. Сергей и не помнил названия картины, помнил - дрянь, ушел с полсеанса и решил пару остановок прогуляться пешочком. Хоть и дымят в нос грузовики, гоняющие порожняком туда-обратно, хоть и коптят трубы, одна другой толще и выше, а все ж таки ноги размять не помешает. Сергей любил ходить по мосту - от "Компрессора" к "Факелу", народу на нем много никогда не бывало, так, бредут себе двое-трое пешеходов, никакой тебе толчеи. А можно остановиться и полюбоваться с высоты, как вязнут упругие солнечные лучи в тягучем, разрежающемся кверху серо-желтом мареве. Марево только над землей, вдалеке, там, где шоссе уходит к заводам. Вблизи его не видно. Да и повыше голову задерешь - небеса постепенно светлеют, очищаются - нету смога в столице! Вот так, сказано нет, значит, нет. Разве ж это смог? Куда там, дым самый обыкновенный, российский, дым да копоть. А смога нет! Сергей медленно брел по мосту, глазея по сторонам. И весело ему было, и просторно после клуба, темноты, путанных зелено-серых сцен фильма. Впереди маячил желтоватый полунебоскреб, внизу которого располагался кинотеатр "Факел", старенький, на два уютных небольших зальчика. По правую руку бледной зеленью проглядывался калининский скверик, пустынный днем - две парочки, три мамаши с колясками да с полдесятка пенсионерок, укутанных еще по-зимнему. И "Факел" и сквер вызывали у Сергея неприятные ощущения. У кинотеатра его еще в мальчишестве раза четыре грабили. Такие же подростки, пацаны с отчаянными рожами, заставляли прыгать, а услышав звон монет, выгребали все подчистую, ни копейки не оставляя. О них знала вся ребятня района, и потому |
|
|