"Юрий Петухов. Боль" - читать интересную книгу автора

си, а совсем простецкое. На плечах у него лежал снег, и
чувствовалось, что неуютно стоять Ильичу в этом голом скве-
ре. А еще дальше стоял и старенький белый столбик, тот са-
мый, на котором было написано про "версту до Москвы". Камен-
ный, пузатенький в отличие от простых верстовых, он стоял
всем бурям и катаклизмам назло. И все-таки немного перенес-
ли, подумалось Ивану, раньше столбик как-то виднее был, ка-
зистее.
Пора! Иван сделал шаг к остановке. И остановился. Взгляд
его уперся в газету, висевшую на стенде. Привлек резкий и
выразительный заголовок: "Доколе!" Из любопытства он пробе-
жал глазами коротенькую заметочку. Смысл ее был до избитого
прост и сводился к навязшему в зубах, дескать, доколе милли-
оны честных советских граждан будут тяжко мучаться и стра-
дать из-за каких-то ублюдков-алкашей, которых давным-давно
пора навечно упечь в специально отведенные места подалее от-
сюда, доколе городские власти будут тормозить открытие новых
пивных и винных точек, где с учетом полной культуры смогут
отдохнуть десятки тысяч простых наших тружеников после не-
легкого трудового дня, доколе?!! Заканчивалась статейка
энергичным призывом:
"Даешь культурный досуг советскому человеку!" Иван прочи-
тал все это довольно-таки равнодушно, он-то думал, что под
таким заголовком могло крыться кое-что посущественнее. А то
все жуют одну и ту же жвачку, надоело уже - поди разберись,
кто там чего на самом деле хочет, чего добивается. Лишь одно
его несколько озадачило, пока читал, всплыло вдруг перед
глазами будто живое, вот ведь как запомнилось, лицо директо-
ра "человека", "фигуры", у которой там, где-то далеко братан
обитается якобы. С брезгливыми губками и жирными щеками, с
потным подбородком, под которым виделся почему-то не вырез
халата и волосато-мокрая грудь, а чистенький воротничок ру-
башечки, подхваченный галстуком. А где-то за "человеком", но
уже более смутно промелькнула разливщица из пивнухи, рыхлая
и неопрятная. Привидится же! Бред какой-то! Он мотнул голо-
вой, освобождаясь от наваждения - что-то замучали сегодня
воспоминания, к чему бы это.
У трамвайных остановок скопилось уже много люда. Почти
каждый пританцовывал на месте, охлопывал себя по бокам. Лица
были румяные, веселые. А может, это казалось, может быть,
такими их делал мороз.
Что же за сила удерживала его? Да и не сила, а так, пус-
тяк нестоящий, плюнуть и топать себе дальше, но нет... Где
же она все-таки стояла, вот! вот! казалось, он уже видит
следы в снеге - нет, пустое, не угадать и не определить. Что
же творит время с памятью! Вот ведь как бывает - для кого-то
тут, на этом самом месте была распахнута дверь в иное изме-
рение: в больницу, в психушку, в лагерь, на тот свет, в кон-
це концов. А сейчас и следов нету, будто ничего и не было,
будто всегда притопывали, улыбались здесь румянощекие, доб-