"Юрий Петухов. Круговерть" - читать интересную книгу автора

свое зеленое шевелящееся брюшко. Николай явственно слышал
скрежет, издаваемый наглой тварью. Стало противно до тошно-
ты. Но мысль о том, что можно двинуть рукой, прогнать нахал-
ку, убить ее, наконец, размазать ударом ладони по ведьминой
морде, была еще противней, рождала брезгливое бессилие.
Он отвернулся от стены, уставился в потолок. Боль отпус-
тила затылок, и на ее месте в мозгу поселилась унылая пусто-
та.
Комната, в которой лежал Николай, была так же пуста и
уныла. Залежанный диван, прожженный в нескольких местах, за-
саленные тусклые обои, висящие по углам клочьями, да три
гвоздя в стене. На двух - пиджак и спецовка, уворованная со
стройки, где он работал как-то с неделю, пока не выгнали, на
третьем - криво наколотая репродукция с картины Рембрандта
"Автопортрет с Саскией", выдранная из "Огонька", - подарок
Витюни. Николай давно собирался снять ее, но по утрам было
не до картинки. А вечерами, когда он заявлялся в свою конуру
в приподнятом настроении и художник со стены, обнимая сидя-
щую у него на коленях аппетитную женушку, приветствовал во-
шедшего поднятым кубком, все виделось в ином свете. Николай
подмигивал Рембрандту, приговаривая: "Ничего, мы еще им
всем...", плюхался на диван и, если не проваливался сразу же
в забытье, курил, зажигая одну сигарету от другой до тех
пор, пока последняя не вываливалась из руки - благо, что го-
реть в комнате, кроме дивана с лежащим на нем хозяином, было
нечему.
Единственное богатство, неприкосновенное и служившее мос-
том в прошлое, состояло из книжной полки, притулившейся на
полу в противоположном от дивана углу комнаты. Книг было
немного - около тридцати. Но это были те книги, которые Ни-
колай зарекся трогать. В самые светлые свои минуты он подхо-
дил к полке, садился возле нее на корточки и, отодвинув
стекло, любовно водил рукой по корешкам. Читать их, перечи-
тывать он давно уже перестал.
Когда им завладела вновь навалившаяся полудрема, неожи-
данно по ушам ударил заполошный дребезг дверного звонка,
вогнал в грудь тупую иглу и вышиб из кожи лба капли холодно-
го пота. Сердце екнуло и, захлебнувшись внезапно прилившей
кровью, забарабанило в грудную клетку, пытаясь вырваться на-
ружу. "Ну, кого еще там несет?!" - с мучительной досадой и
страхом подумал Николай. Но тут же воробышком трепыхнулась
надежда. Надежда на то, что его еще помнят. Кому-то он ну-
жен. Кто-то может помочь, спасти...
Надо было идти к двери, открывать, ловить мимолетный ки-
вок судьбы, если только он был возможен вообще.
Николай сел на диване, уперся в него обеими руками. В
глазах поплыло. "Слава богу, одеваться не надо - все на се-
бе", - подумал он и попытался встать. Качнуло, ноги не слу-
шались. "Сейчас, сейчас! Не уходи, погоди малость, иду уже!"
- молил он неизвестного вслух, шевеля обтрескавшимися сухими