"Юрий Петухов. Звездная месть (роман, цикл Звездная месть книга 1)" - читать интересную книгу автора

совершенно ясно видел, что мимо человека с этим лицом он никогда бы не
прошел, обязательно бы оглянулся, ибо при простоте и даже русской мягкости
черт оно было наполнено чем-то настолько глубоким, внутренним, что
приковывало к себе - в этом лице, особенно в этих чистых глазах жила память
вовсе не тридцати шести лет, и даже не двухсот сорока с лишним, а память
самого народа, сохранившего себя, пронесшего свое естество сквозь
тысячелетия, через века мук, войн, боев, побед и поражений, песен и слез,
через десятилетия беспощадного геноцида, направленного на полное
уничтожение всех и всякого, народа выжившего, вздохнувшего полной грудью и
сказавшего на весь мир: мы все братья! Но было в глазах и свое, личное,
выстраданное, накопленное за непростую жизнь... Теперь ко всему этому
прибавлялось и еще что-то, непонятное, невыразимое и оттого пугающее.
Аналитик вдруг понял, что свершилось то, чего не должно было свершиться,
чего нельзя было допустить: крохотная капелька памяти, занявшая всего.
около часа экранного времени, вытекла из тайников подсознания, проникла в
самое сознание, стала реальностью, живущей в мозгу этого очнувшегося
человека... И аналитик понял еще одно, вернее, он догадался об этом -
невидимая микроскопическая капелька или сожжет, или разъест это большое и
сильное тело, высушит мозг или разорвет его изнутри мощнейшим зарядом. И он
включил психоусилитель. Операция должна быть сделана, чтобы ни произошло,
какие бы он ни испытывал сомнения, какие бы терзания ни мучили его душу. Он
обязан пустить в ход спасательный психоскальпель, ради торжества самого
Добра, ради того, чтобы вычеркнуть из этого человека, а значит, и из этого
мира пускай и небольшую по мировым меркам, но все же существующую часть
Зла.
Он резко усилил напряженность поля, подкатил свое кресло к угловой
стойке, над которой сферой покачивался белый хирургический шлем с
вмонтированным в него телепсихоскальпелем - незримым, проникающим сквозь
любые материальные преграды, будь то кирпичная, бетонная или свинцовая
стена, или же костная ткань черепа, кожа, мышцы, оболочка мозга...
Протиснул седеющую голову в узкое отверстие шлема, сразу почувствовал себя
увереннее, спокойнее, позабыл о страхах, тревогах, сомнениях. Подключил
шлем к блоку нейроанализаторов, отрегулировал видимость, будто разом
уменьшившись в миллионы раз, погрузился в глубины мозга пациента, не
вставая при этом из собственного передвижного кресла. Он знал заранее
направления, по которым ему надо следовать, чтоб не заблудиться в дебрях и
переплетениях, он ориентировался в человеческом мозгу не хуже, чем
ориентируется заправский охотник в родном, пусть и бескрайнем, дремучем
лесу. И он шел, он спешил к тому самому участочку, который надо было убрать
из этого здорового могучего леса, который своей гнилью и разложением мог
погубить весь лес, мог превратить его в дряблое и булькающее болото,
страшное своими трясинами, омутами... этого нельзя было допустить.
Но почти сразу же он почувствовал, что сам мозг сопротивляется ему, что
он не желает вмешательства в свою сущность, в свое естество, пусть это
вмешательство будет и самым доброжелательным, исцеляющим. И это было новым
в его практике! Аналитикхирург вдруг ощутил совершенно определенно, что и
его самого и неуловимо-призрачный психоскальпель выталкивает из мозга
какая-то необъясненная и необъяснимая сила. Он насторожился, увеличил почти
вдвое напряженность психополя, ринулся вперед к страшному очагу будущей
болезни... Но не сдвинулся и с места, напротив, его стало вдруг выталкивать