"Юрий Петухов. Звездная месть (роман, цикл Звездная месть книга 1)" - читать интересную книгу автора

теребила никого, или же в разбросанный по всей стране гигантский архипелаг
"лечебно-трудовых профилакториев", откуда мало кто возвращался живым и
здоровым. Села обезлюдели, вымирали последние старики и старушки...
казалось, конец пришел земле Русской. Но отвел Господь напасть, вновь ожили
села, стали подниматься, повырубленные леса, химические производства
постепенно позакрывали, и пошла-поехала возобновляющаяся жизнь на древней
российской земле, испытавшей все, что только можно испытать за свою
историю многотысячелетнюю! Личная память Ивана соединялась с памятью
народной, вековечной, и казалось, груз ее непомерен, неподсилен даже
богатырю. 'Но что оставалось делать? Надо было терпеть. И Иван терпел.
Он мог бы остановиться в огромной пустующей гостинице, срубленной по
последней моде и стародавнему обычаю из здорового по своей сути и для людей
дуба, сработанной под средневековый княжий терем. с просторными клетями,
горницами, привольными гульбищами, бревенчатыми крытыми башенками. Он мог
бы остановиться и в сверхсовременном, торчащем на одной-единственной
длинной ноге отеле. Но его приютил старик-священник - добрая русская душа,
бессребренник и говорун-рассказчик. От него вообщем-то Иван и узнал о вере
предков. В интернате им обо всех этих делах говорили вскользь, мимоходом, в
Школе и вовсе были иные заботы, там только поспевали за инструкторами! А
позже закрутился, завертелся, все шло комом со снежной высоченной горы? А
теперь вот остановился вдруг, огляделся... и заметил неожиданно для себя,
что жизнь-то не так и проста, что в ней есть множество вещей, о которых он
и слыхом не слыхивал, а если и знал что-то, так было это пустым абстрактным
знанием, ничего не давало сердцу и душе.
Старик-священник и окрестил его в одной из православных церквей поселка.
Собственноручно повесил на шею простенький железный крестик на тоненькой и
не менее простой цепочке. Приказал не снимать, хранить веру отцов. Иван,
еще не совсем проникшись, но чувствуя, что за всем этим стоит нечто
большее, чем ему видится поперву, дал слово - не снимать.
Во время разговоров со священником на него сходило умиротворение,
пропадало желание мстить, убивать, наказывать... Но потом, ночами, снова
накатывало-он не мог погасить в груди жгущий его пламень, все представлял,
как он встретится с этими нелюдями, как будет сладострастно, долго, много
и жестоко убивать их, сокрушать их жилища, давить их детенышей... И не мог
охладить его пылающей груди холодный железный крестик. К утру немного
отпускало. Обессиленный и мокрый от холодного пота Иван засыпал
беспробудным тяжелым сном.
Подаренное Гугом яйцо он все время носил с собой. Но ни разу не пытался
даже опробовать его, не до того было. Толик расщедрился, выделил-таки шесть
разгоночных баков. Но всего этого было мало, совсем мало! Он уже
договорился и насчет капсулы - обещали дать старенькую, подержанную, но с
классным почти неизношенным профессиональным переходником - а это было
более чем половинной гарантией успеха предприятия. Теперь бы еще три-четыре
бака, да возвратный блок, да из снаряжения кое-чего! Много надо! А можно не
успеть. Иван ощущал на себе заботливый, ненавязчивый глаз. Но он знал, что
пока ведет себя смирно, никто его трогать не будет, по крайней мере здесь,
в России, где нет ни глобополов, ни европолов, ни вообще никаких служб
слежения за гражданами. Здесь можно было просидеть всю жизнь! А можно было
и вернуться на свою работу, снова уйти в Дальний Поиск, никто бы и слова
поперек не сказал... А там-угнать бы суперкосмолет последней модели, и