"Анатолий Васильевич Петухов. Дай лапу, друг медведь! (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Окунь брал жадно. Поклевки следовали одна за другой, будто там, в
глубине, кто-то очень умело навешивал на острый крючок этих полосатых
горбачей. Ловить, сидя на ведре, показалось неловко, и Борька стал на
колени. Мельком он видел, что и Андрюшка ловит удачно - только и слышно,
как с плеском выдергиваются окуни из лунки и тяжело шлепаются на лед.
"Да если так ловить, куда с рыбой-то?!" - почти со страхом думал
Борька, снимая с блесны очередного окуня.
Наивный! Он впервые был на зимней рыбалке и не знал, что такой
клев - явление очень редкое и почти всегда весьма кратковременное. И
когда вдруг никто не схватил блесну ни на третий, ни на десятый качок,
Борька недоуменно уставился в лунку - что такое, почему не хватают? Еще
подергал. Ничего. Вытащил блесну, оглядел ее, но снасть была в полном
порядке. Глянул на Андрюшку. Тот сидел, ритмично взмахивая удильником, и
тоже никого не вытаскивал.
- Андрюш! У меня что-то клевать перестало.
- А ты думал, что так до вечера хватать будут? - усмехнулся
Андрюшка. - И то хорошо половили.
Борька, конечно, был согласен, что половили даже очень хорошо, но он
недоумевал, почему окуни перестали брать. Не всех же выловили, омут-то
большой!
- Окуни есть, - пояснил Андрюшка, - но тех, которые голодные были,
мы уже достали. А остальные сытые, вот и не клюют.
Они продолбили еще несколько свежих лунок, однако настоящего клева
больше не было. Вытащили по паре некрупных окуньков, и на этом рыбалку
пришлось закончить.
- Андрюш, а ты расскажешь Валерке, как мы здорово здесь окуней
таскали? - спросил Борька, когда они вышли на берег и отправились в
деревню.
- Зачем?.. Я не люблю хвастать.
- А если он спросит, где мы были, ты что скажешь?
- Так и скажу - на рыбалке.
- Ну, а если он попросит, чтобы в другой раз и его с собой взяли, ты
возьмешь?
- А ты? - в свою очередь спросил Андрюшка.
- Я бы... взял, - неуверенно ответил Борька. - Он ведь извинился. За
то, что грязью тогда обрызгал.
Андрюшка долго молчал. Никто в школе не считал его злопамятным и
мстительным, он умел прощать товарищам беззлобные обиды и насмешки -
жизнь в интернате приучила к этому. Но Валерку он до сих пор не простил.
- Не знаю, - сказал наконец Андрюшка. - Хоть он и извинился, но я
ему не верю. Понадобилось на педсовете, вот и извинился. Вот если бы он
от души, при ребятах...
Борька вспомнил, как Валерка, глядя куда-то в сторону, произнес: "Ты
извини, больше такого не будет", и подумал, что Андрюшка прав. Наверное,
прав.


30

В последнюю субботу ноября Валерка Гвоздев вел себя в школе