"Владимир Федорович Петров. Всплытие " - читать интересную книгу автора

утонченной подлостью.
Тем временем Бубнов успел спустить на воду пятнадцать своих подводных
лодок.
В итоге Россия, уступая лишь Франции, вышла на второе место в мире по
численности подводного флота: к концу 1906 года она имела 29 подводных
лодок, дюжину из которых, впрочем, через несколько лет пришлось списать в
металлолом.
Подводные лодки базировались в Либаве и Владивостоке. Вообще говоря, в
те годы их столько раз перебрасывали по чугунке с Запада на Восток и
обратно, что у подводников количество наезженных железнодорожных верст во
много раз превышало протяженность миль наплаванных. Зато японская и
германская разведки приходили в отчаяние от безуспешных попыток постичь
смысл этих перебросок. Загадка славянской души, - разводили они руками.
Ах, как были хрупки и ненадежны эти первые ныряющие стальные скорлупки
водоизмещением всего-то в 100- 200 тонн. Но на них плавали особенные люди.
Прежде всего потому, что они добровольно избрали себе рисковый подводный
жребий. И матросы и офицеры. Под таинственный свод моря шли энтузиасты,
романтики. Поначалу романтиков были сотни. После гибели экипажа "Дельфина",
в 1904 году, половина из них покинула подводный флот. Тоже добровольно. Зато
остались романтики мужественные, высшей пробы. Но даже не это, пожалуй, было
сутью подводников. Демократизм. Демократизм во взаимоотношениях офицеров и
матросов. Немыслимый в условиях флота надводного. Ничто так не сближало
людей, как подводная лодка. Одна общая судьба, впрессованная в тесную
стальную оболочку, один в скромном кипарисовом окладе образ Николы Морского
над глубиномером, один общий! камбуз, один (да извинят меня дамы) красной
медью сияющий подводный унитаз и тридцать кубометров отравленного воздуха -
поровну, честно, на всех членов экипажа. Фанаберия надводного
золотопогонства была бы тут просто смешна и неуместна. Все были на виду друг
у друга, все друг друга прекрасно знали и не то чтобы уважали в современном
смысле слова, но были крепко привязаны один к другому, ибо "член экипажа
подводной лодки, не пользующийся признанием и авторитетом среди офицеров и
нижних чинов, - как говорилось в "Положении о прохождении службы в Подводном
плавании" от 1906 года, - подлежит списанию с нее". За 13 лет существования
царского подводного флота никогда никто из офицеров-подводников не опозорил
себя рукоприкладством.
Но покуда я испытывал терпение читателя экскурсом в прошлое, наш эшелон
проскочил первый туннель перед Севастополем. Подводники приникли к окнам. В
глаза плеснулась изумрудная зелень Севастопольской бухты.

Утром

Алексей Несвитаев, инженер-подпоручик, помощник командира "Лосося",
проснулся от привычного корабельного шума; даже не проснулся, только начал
всплывать из глубин предутреннего крепкого молодого сна. Над головой, по
верхней палубе плавучей базы "Днестр", где жили подводники, ломовыми
битюгами громыхали матросы в безразмерных башмачищах, "гадах". Сипло гудели
боцманские дудки. Бр-р, отвратительный звук, а, поди, открой Морской устав:
исхитрил же некий вдохновенный композитор из этих неэстетичных звуков целую
серию командных рулад...
Несвитаев открыл глаза. Боже, ну что они так гремят! У нашего